Профессионал

Я никогда не задумывалась, что больше месяца он провёл в слежке, не имея возможности приблизиться. И он уже признал, что всё это время фантазировал обо мне. Как досадно смотреть, но не иметь возможности дотронуться.

Нет-нет-нет, ты же на него злишься, забыла?

- Думаю, Пахан полагал, что тебя увлечёт Филипп. Возможно, так думал и я.

Неудивительно, что Севастьян разъярился, решив, что Филипп собирается меня поцеловать.

— Так что же произошло сейчас?

— Сейчас? — Он натянул брюки. — Сейчас время, которое я тебе дал, истекло.

Это что, шутка? Пока я изучала его лицо, снаружи раздался какой-то звук. Грузовик?

— Севастьян, кто там?

Он сел, чтобы натянуть ботинки.

— Я позвонил конюху, пока занимался лошадьми, и сказал, чтобы он забрал нас не раньше, чем через два часа.

— Два часа? Он же поймёт, чем мы занимались! Мы выйдем отсюда в облаке пара, и он всё поймёт. Или решит, что всё понял, а потом всем расскажет! И неважно, что мы не переспали. Все будут считать, что так и было.

— Верно.

У меня глаза округлились.

— Ты специально это сделал. Чтобы меня вынудить. Секса у нас не было, но это ничего не меняет.

— Ты так расстроена перспективой быть со мной?

— Я уже говорила, что не люблю принимать важные решения под давлением.

— Значит, нам повезло, что это решение за тебя уже принято. — Пока я хватала ртом воздух, он продолжал, — я разыграл комбинацию, чтобы получить то, что хочу. — На лице у него было написано "твоя задница принадлежит мне — и мы оба об этом знаем” — Я не скрываю, на что готов пойти, чтобы обладать тобой. Если это — единственный способ, то так тому и быть.

Я напряглась. Как по мне — не похоже на предложение руки и сердца. Он был так холоден, так не похож на себя самого пару минут назад. Это потому, что он выиграл. Или думал, что выиграл.

— А что случится, когда азарт погони пройдёт? И почему я? Из всех красоток, с которыми ты встречался? Я имею в виду, тебе тридцать, и раньше ты не задумывался о том, чтобы остепениться.

Вместо ответа он произнёс:

— Это дело решённое, Натали. Всё образуется, если ты мне доверишься.

Снаружи послышался голос конюха.

Севастьян набросил на себя мокрую рубашку, потом потянулся за пальто.

— Я скажу твоему отцу, что мы вместе. Когда он будет с тобой говорить, скажи ему то же самое.

Просто. Ясно. Навсегда.

Жить в новой стране, в новом мире, с мужчиной, которого я едва знаю. И я не была уверена, что эта новая жизнь будет лучше моей старой.

— Довериться тебе — и всё образуется? Это просто другой способ сказать: "я знаю, как для тебя лучше". Или, что ещё хуже, "я умнее тебя".

— В этом случае — так и есть. У тебя нет достаточного опыта, чтобы понять, что произошедшее здесь — или в кладовке, или на самолёте — редкое исключение, а не правило.

Я ощетинилась.

— И снова ты говоришь, что лучше знаешь.

— Ты умная девочка. Когда заново обдумаешь то, что мы сделали, то придёшь к тому же заключению, что и я. — Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щёку и ниже.

— И к-какое же это заключение? — Когда он понял, насколько чувствительная у меня шея? Особенно в одной точке…

Его губы прижались точно там, где на шее пульсировала жилка, отчего колени у меня стали ватными.

— Eto ne izbezhno dlya nas.

Сфокусируйся, Натали! Почему, несмотря на это невыносимое своеволие, я всё равно его хочу?

— Астероид, летящий на землю — вот неизбежность! Или извержение действующего вулкана. Неизбежно только плохое.

Чуть отстранившись, он смотрел на меня сверху вниз.

— Нет, только великое, — произнёс он, взяв меня за руку — чтобы вывести в реальный мир.

У главного входа в Берёзку Севастьян проводил меня до дверей. Суета вокруг нас внезапно меня насторожила. Мне показалось или все охранники замедлили шаг, чтобы поглазеть на нас?

Из дома вышли два бригадира. Они тут же остановились и уставились на мой растрёпанный внешний вид — пока угрожающий взгляд Севастьяна не заставил их исчезнуть.

Повернувшись снова ко мне, Севастьян произнёс:

— После ужина я собираюсь поговорить с Паханом. — Я по-прежнему была в полусне.

— Я не давала согласие на это. И на тебя.

— Доверься мне, зверёк. — Приподняв за подбородок, он демонстративно меня поцеловал.

В этом и заключался его план. Я думала, это будет короткий прощальный поцелуй, цена, которую я готова была нехотя заплатить, чтобы быстренько юркнуть в дом.

Вместо этого, Севастьян, кажется, готовился вновь разжечь во мне огонь. Он яростно завладел моим ртом, скользя внутри горячим, ищущим языком. Это был грязный поцелуй с одной целью: сломить моё сопротивление.

Что и случилось.

Его руки спустились к моим бёдрам, крепче прижимая к себе. Наши языки переплетались, пока я не схватила его плечи, пытаясь подобраться как можно ближе к его всесокрушающему жару.

Как обычно, его поцелуй лишил меня мыслей, заполнив ощущением, что всё хорошо — хоть я и знала, что на самом деле всё хреново…

Когда, наконец, он отпустил меня, трясущуюся и задыхающуюся, то, усмехнувшись, добавил: