Профессионал

Какая-то тёмная часть меня не хотела пробуждаться. В растрёпанных чувствах я стиснула лоб. От жары и жизнеизменяющего наслаждения кружилась голова.

Когда он взял меня за руку и подвёл к маленькому бассейну, я не сопротивлялась. Обвив меня руками, он спрыгнул вниз.

От температуры воды меня бросило в дрожь, но я нуждалась в этом холоде, не осознавая, насколько перегрелась. Он поставил меня на ноги в бассейне глубиной по пояс, затем склонился, прижав свои губы к моим.

Я упёрлась ему в грудь, но он прижимал меня сильнее, смакуя мой рот, лаская языком, заставляя забыть саму себя…

Вновь затерявшись в блаженстве, я смутно осознавала, что он мыл меня, изучая. Большая рука прошлась у между ног. Другая растёрла одну грудь. Неспешно, словно обладая всем временем в мире.

Он вынес меня из воды как раз тогда, когда я снова начала замерзать. И прежде чем я смогла возразить, он уже вытирал моё тело. Я хотела попросить его остановиться, оставить меня в покое. Просто дать время, чтобы осознать то, что он только что со мной сделал.

Но меня отвлекли низкие раскатистые звуки, которые он издавал, ухаживая за мной: вытирая мою грудь, мягко промокая завитки между ног. Его член вновь отвердел и раскачивался при каждом движении.

Мы что, собираемся начать всё сначала? Неужели я ни чему не научилась? В отношениях с Севастьяном я не была Натали. Я была Натальей. А эта пустоголовая потаскушка явно не училась на ошибках.

Я отступила назад, повернувшись, чтобы найти одежду.

— Мне нужно одеться. Нам нужно.

— Не делай этого, — пробормотал он из-за спины.

— Новый приказ? — схватив для себя халат, ему я кинула полотенце.

Наверное, он почувствовал, что я близка к панике, поэтому прикрылся, обмотав полотенцем узкие бёдра.

— Ты жалеешь? — его голос был полон недоверия. — Ты не можешь. Я тебе не позволю.

- И будто недостаточно шокировав меня сегодня, он подхватил меня на руки.

— Что ты делаешь?

Он сел на скамью, усадив меня на колени, обхватив затылок в защитном жесте. Справедливо, учитывая, как он встряхнул меня сегодня.

В пелене пара я почти расклеилась.

— Как ты сумел меня настолько изменить? — прошептала я ему на ухо. — Как? — В какой-то момент я думала, что лишусь рассудка.

— Я не изменил. Лишь показал тебе твою другую грань.

Крепко вцепившись в него, словно в спасательный круг, я зарылась лицом в ямочку между плечом и шеей.

— Зачем ты это сделал?

Он ничего не ответил.

Я откинулась назад, чтобы взглянуть ему в глаза, обнаружив, что не могу противиться желанию его поцеловать. Губы коснулись неровной носовой перегородки, подбородка, затем прошлись по идеальной поверхности щёк. Он плотнее прижал меня к себе в ответ на такое проявление чувств.

Между поцелуями я спросила:

— Чего ты от меня хочешь?

Молчание.

— Когда ты говорил об одержимости, ты, правда, это имел в виду? — Он отвернулся в сторону.

— Грр! — Я выбралась из его объятий, поднявшись, принялась искать своё бельё. — Ты меня просто бесишь! — Трусики я нашла рядом с печкой, они почти высохли от жара. Я быстро их натянула.

Лифчик. Где, чёрт возьми, мой… а, нашла. Отвернувшись, я скинула халат, затем застегнула лифчик.

— Проклятье, Натали, я не знаю, что сказать, чтобы облегчить то, что ты чувствуешь.

— Конечно, не знаешь. — Я резко обернулась. — Потому что мы друг другу — чужие! Я тебя не знаю! — С трудом я смогла натянуть влажные брюки.

— О чём ты хочешь узнать?

У меня было столько вопросов. С чего начать?

— Татуировки на коленях — они означают, что ты не перед кем не склонишься, так? — Согласно моим исследованиям. — Значит, ты сам вор в законе.

— Это неважно. Я следую за Ковалёвым.

Севастьян, как и мой отец, был криминальным аристократом. Новая подробность, о которой я и понятия не имела.

— Это всё, что ты можешь об этом сказать? — обнаружив блузку, я мгновенно её схватила.

— Я не люблю говорить о себе.

Мои пальцы, застёгивающие блузку, медлили.

— Ну, мне тоже было непросто допустить, чтобы ты меня связал! Но я же тебе доверилась.

— Ты бы хотела всё отыграть? Отменить этот вечер, если бы могла? — Собрав свою одежду, он начал одеваться.

— Не знаю, — призналась я. — Я не понимаю этого, не понимаю тебя. — Влажные волосы я отбросила назад, скручивая в узел. — Неделями ты меня игнорировал, а сегодня продемонстрировал такой прессинг. Почему?

— Пахан решил, а я согласился, что мы на тебя слишком давим. — Такого давления я не ощущала ещё ни разу в жизни. Никогда.

— Когда я признался, что с тобой переступил черту, он попросил дать тебе передышку на пару недель. Сказал, что ты молода, и что я должен дать тебе время найти опору под ногами. Так что я пообещал, что так и сделаю.

— На пару недель. — Всё стало ясно. Отсчёт времени, который я ощущала. Сегодня был мой четырнадцатый день в Берёзке. Счётчик обнулился.

— Мне приказали не заговаривать с тобой в Небраске; тут же мне запретили искать с тобой встреч.