Профессия за тридевять парсеков

– Спасибо за угощение. – Фил положил так и не тронутую колбасу на стол, с трудом сыскав ей место среди завалов всякой ерунды, и вышел.

– Ну и что это было?! – рыкнула я.

– Эксперимент. Если бы мы подрались, ты бы кого сперва оттаскивала?

– Тебя!

Рим обиделся, пришлось объяснить подоходчивее:

– Ты уже свое зло, привычное – пара ожогов максимум. А от него я пока не знаю, чего ждать. Вдруг он и меня в запале бы замел?

– Не успел бы! – хвастливо заявил Рим, но взгляд у него потеплел. – Спасибо.

– За что?

– За то, что веришь мне.

А, ну все понятно. Насмотрелся на реакцию Фила и снова заморочился насчет профнепригодности флиберийцев на контактерских должностях.

– Мне все равно, что там у вас на планете в прошлом было, сейчас-то ты мой друг, – твердо сказала я. – Но иногда ты такой балбес! Вот чего ты к нему прицепился?!

– А нечего на чужую колбасу слюни пускать! – Рим скорчил мне гримасу и отвернулся.

– Мальчишки! – прошипела я и побежала за Филом.

Догнать экзобиолога труда не составило. Он не слишком-то спешил, то и дело потирая обожженные плечи. Футболка на нем оказалась обычная, не огнестойкая, и на рукаве отчетливо выделялся выцветший след от пятерни флиберийца. Интересно, почему он форму не носит?

– Фил, ты это… – Я остановилась в двух шагах, силясь подобрать подходящие слова, но в итоге родила лишь банальное: – Прости, не знаю, что на него нашло!

– Саш, да все в порядке! – нетерпеливо перебил экзобиолог. – Не собираюсь я жаловаться на твоего дружка. К тому же, я его прекрасно понимаю. Кому понравится, что какой-то залетный мужик подбивает клинья к твоей девушке?

– Я ему не девушка! И это тут ни при чем, просто он в последнее время какой-то сердитый.

«И причина его дурного настроения – ты!», – подумала я, но озвучивать, конечно, не стала.

– Да? А я думал, вы вместе. Он так тебя опекает…

Еще кто кого опекает!

– Мы просто друзья, – уверенно сказала я, но подумала, что Рим однозначно занимает особое место, и поправилась: – Самые лучшие.

– Буду иметь в виду.

Филби загадочно приподнял бровь, развернулся и продолжил путь. Я последовала за ним, решив проводить до лифтовой шахты, а уж после возвращаться к Риму.

– Так ты не сердишься?

– Я вообще не злопамятный. Отомщу и забуду. – Фил повернулся ко мне с улыбкой, показывая, что шутит, и я заметила кое-что еще.

– Э-э-э… У тебя тут… прилипло…

Фил нахмурился и попытался стереть колбасу со лба, но промахнулся.

– Сейчас, постой… – Я подошла и аккуратно избавила его от последствий Римова безобразия.

Фил глянул куда-то поверх моей головы, ухмыльнулся, а в следующую секунду его губы требовательно накрыли мои.

Космический крейсер «Армада»

В стиснутый кулак ткнулась любопытная морда. Фок сердито отдернул руку и спрятал ладонь под подушку, но Айвори намек не поняла. Она вспрыгнула на кровать, легла поперек, не обращая внимания на недовольный стон придавленного парня, и закопошилась, пытаясь добыть неуловимую конечность.

Фок мужественно терпел ее возню, погруженный в свои мысли, и прервался, только когда гипадера торжествующе стрекотнула и чем-то азартно зачавкала.

– Эй, это нельзя жевать! – Парень вцепился в край носового платка, который торчал из пасти хищницы. – Айвори! Отдай!

Гипадера уперлась лапами в матрас, наотрез отказываясь возвращать трофей. Глухое рычание окончательно разозлило Фока.

– Здесь хоть кто-нибудь принимает меня всерьез?! – зашипел он не хуже гипадеры, упираясь мыском в грудь обнаглевшей зверюги. – Отдай сейчас же!

Голова Айвори моталась вслед за добычей. Из верхней челюсти медленно вытянулись хрупкие черные клыки. Гипадеры задирали жертву когтями, пока та не перестанет брыкаться, а после пили кровь, используя эти полые изнутри зубы, в другое время скрытые в глубине челюсти. Показать клыки в пылу борьбы гипадера могла только тогда, когда чувствовала неоспоримое превосходство над противником.

Еще недавно Фок пришел бы в ужас, увидев такое, а сейчас только охнул и щелкнул гипадеру по морде.

– Ты на кого скалишься, бессовестная?! А ну, немедленно отпустила! Кому сказал!

Гипадера опомнилась, попыталась изобразить на оскаленной морде раскаяние, не преуспела и дернула башкой, вырывая платок. Тряпица жалобно тренькнула и разорвалась, оставив в руке Фока жалкий уголок и заставив по инерции повалиться на спину.

– Никакого уважения! – констатировал он, отрешенно глядя в потолок.

Обзор закрыла довольная морда. В качестве извинений раскаявшаяся гипадера облизала парню лицо и попыталась улечься сверху с подкупающим мурлыканьем, но Фок не оценил и, сердито отплевываясь, спихнул черную тушу на пол. Обманчиво изящная гипадера весила немногим меньше его самого.

– Так достали эти вечные секреты! – пожаловался он в никуда, чувствуя непреодолимое желание выговориться. – Почему нельзя хоть раз в жизни сказать правду?! Ну какой он мне брат?! Похожи мы с капитаном, м?

Гипадера выглянула из-под кровати, постригла воздух всеми четырьмя ушами, будто действительно слушала, и втянулась обратно.