Проект "Веспасий"

— Смеёшься? Работать на установке, переносящей бессмертную душу в иное тело и измерение, оставаясь атеистом? Коль есть душа, без которой здоровое с виду тело мертво, значит, существует и остальной набор. Хоть в институте считал всё это поповскими сказками. Но вот ритуалы, придуманные людьми, а многим они кажутся исполненными глубокого смысла, меня выбешивают. Пусть даже смысл понятен. Когда человек лобзает контейнер, воображая, что прикасается к чему-то святому, он концентрирует сознание на Боге и божественном. Запускает мощные процессы в сознании, душе и, как следствие, в теле. Оттого столько случаев чудесного исцеления. Бог в помощь — не пустые слова. Но до Бога надо дотянуться. Постом, молитвой, ударами лба в пол — вопрос технический. Во что верит человек, то и срабатывает. Я вот не дотянусь, к сожалению. Моё чувство рационального не даст достигнуть религиозного экстаза, даже если я проглочу святую реликвию, — молодой учёный вытер лоб, почувствовав, что сам себя опроверг. «Выбешивающие» ритуалы, выходит, позволяют дойти до просветления, а сухая вера, основанная лишь на научном экспериментальном познании, на подобное не способна, так что же лучше? Не углубляясь дальше в философствование, он закруглился: — Но мы уклонились от темы.

— Может, Ластовский спёр весь крест, не только камни и часть золота, а товарищам большевикам вручил грубую подделку?

Алесь размышлял несколько секунд. Потом отрицательно качнул головой.

— Не похоже. Если он что-то мухлевал, а делал это постоянно, то тщательно. К примеру, история с «Кастусём» Калиновским. Расскажу вам про самый известный кусок завещания польского террориста. Уже приговорённый к смертной казни за массовые убийства белорусов, по скромным подсчётам — многие сотни, он якобы написал: «Бо я табе з-пад шыбеніцы кажу, народзе, што тагды толькі зажывеш шчасліва, калі над табою маскаля ўжэ не будзе». Понятно без перевода? «Из-под виселицы скажу, народ, что тогда только заживёшь счастливо, когда над тобой москаля уже не будет». Видишь, здорово напоминает нечто, что мы слышим из-за границы. Но это — фейк. Калиновский действительно написал похожие строки по-белорусски, но до ареста, и ни о какой виселице речь не шла. Чистая агитка в адрес нашего крестьянства, пердёж в муку: белорусы его всерьёз не восприняли. Другой пример. Из Калиновского:

Братья мои, мужики родные!

Марыська, черноброва голубка моя…

То же место, отредактированное Ластовским:

Белорусы, братья родные!

Белорусская земелька, голубка моя…

— Это совершенно меняет смысл, — согласился Глеб.

— Именно. Так Ластовский превращал польского маньяка в белорусского патриота. Его труды не пропали даром, в СССР «Кастусь» Калиновский был причислен к положительным персонажам истории, в Минске и Гродно в честь него названы улицы, а после девяностого белорусская националистическая оппозиция считает урода национальным героем. Понятное дело, у каждого народа должны быть исторические мифы, неприглядные поступки персонажей замалчиваются, подвиги выпячиваются… Вот только, по-моему, менее подходящей персоны для возвеличивания, чем этот шляхтич, я не знаю. Ластовский, русофоб до мозга костей, именно потому и вытащил Калиновского со свалки истории — за русофобию. И тщательно подчищал стрёмные места. Не верю, что там, где его могли взять за задницу, он был столь беспечен, что баловался цветным стеклом.

— Не взяли?

— Потом, уже в тридцатые годы, когда частой гребёнкой вычёсывали всю белорусскую интеллигенцию, заподозренную в национализме. Тогда было просто как раз-два: ты — шпион белополяков, пан Ластовский. Изволь к стеночке. Расстреляли.

— То есть приземлиться в Западной Беларуси в марте тысяча девятьсот двадцать девятого года, перейти советскую границу и прихватить лжеакадемика за жабры — бессмысленно, — резюмировал Глеб. — В лучшем случае мы получим обезображенный крест и жалкое блеяние в оправдание кражи.

— Я вообще не уверен, что этот скользкий тип нашёл в Полоцке подлинник.

Глеб и Генрих с удивлением уставились на историка.

— Но ведь какой-то крест осматривали, хоть и повреждённый, — сказал майор.