Проект «Белый Слон»

–Я не согласен, я вот не люблю деньги, чего там любить, вот бабы – это другое дело, хи-хи-хи, а деньги, чё там эти деньги.

–Ты серьёзно? А сколько времени ты можешь прожить не думая о них? Не думая в том или ином варианте, что сколько стоит, выгодно-невыгодно, ну и т.д. и т.п. Пять минут, не больше, не морщись и не спорь, я по себе знаю – что это так. И кстати, а сколько у тебя деньжат сейчас? А где они лежат? А можно я буду приходить к тебе когда захочу и брать сколько захочу? Ты мне ключ от своей хаты дай! Ну дай, ну дай, ну дай. Вот морду воротишь, а ещё друг называется, деньги больше дружбы любит. Ладно, не обижайся, я ж и сам такой…, и все, по ходу, такие…

–Вот-вот, и я заметил. Мужики от баб, от жён от своих, "отмежёвываться" стали, пиздец просто какой-то, раньше такого не было, ну ладно там, "заныкает" мужик "трёшку" на бутылку, а так чтобы…

–Пашка, не начинай про "раньше", а то так до сути – никогда не доберёмся. Так вот: Иуда Искариот – был достойный мужик, иначе б не выбрал его Господь и не повёл за Собой, почему и не мог тогда, про него, никто из остальных учеников, ничего подумать. Это потом уже началось: вор, мерзавец и всё такое. Ты сам подумай!, он – денежный ящик носил! А что они, тогда к деньжатам, менее трепетно относились – чем сейчас? Доверили бы они "бабосы" кому попало? Вот именно. Горячий он просто был, психованный, точь-в-точь как Павел, которого Спаситель на его замену призвал. То есть, Иуда, сгоряча предаёт, но не вешается, и потом всю жизнь скитается среди язычников оплакивая своё предательство и проповедуя Евангелие. Вот так должно было быть…, по-моему…

–А Павел?

–А что Павел? Нет никакого Павла. Савл Тарсянин едет в Дамаск, по дороге слепнет, и остаётся на всю жизнь слепым во ознаменование Славы Божией.

–Так значит могло быть так, как ты сейчас рассказал?

–Нет, не могло. Всё уже произошло, так как произошло. В одном-единственном варианте.

–Но ты только что, сказал, что будущего, получается что, нет.

–Совершенно верно, будущего нет, но всё уже случилось, и Бог знает, как, кто, когда что-либо сделает, пойдёт ли направо, или налево, Он даже знает наши мысли, которые возникнут у нас в течение всей нашей жизни. В этом то и выражается Величие Его Любви к нам – Дар свободной воли…, хотя этот дар для нас, в тоже время – великое проклятие. Из-за него мы и в первородный грех впали, из-за желания узнать причинно-следственную связь. Когда нас лукавый к этому подтолкнул, и с тех пор измывается над нами как хочет. Соблазняет грехом, а потом сам же и наказывает, потому что над совершившим грех он власть получает. Чем больше человек грешит, тем больше власти над ним у дьявола.

–Так – а Бог!!! Бог куда смотрит?! Что ж лукавого не уничтожит, чтоб нам стало хорошо?!

–Пашка! Ну, ты совсем, по ходу, все мозги пропил, – не выдержав рассмеялся Алексей, – ладно, давай так, совсем по-простому: в детский садик "папа с мамой" привели тридцать детишек, все свои, родные, не хихикай!, нихуя смешного в том, что я тебе говорю нет!, это страшно, до ужаса страшно! Так вот, привели, оставили, а "воспитательнице" наказали так: в обед придёт старший брат всех этих детишек, проверит, чтобы все хорошо себя вели. А воспитательница, которую зовут "сатана дьявовлевна", детишек начала учить, придёт в обед дядька, не узнавайте его, а лучше скажите, что он вам чужой, понасмехайтесь над ним, и, поплюйте на него. А я вам, за это, "по мороженному" выделю, а если, кто не согласен, тот остаётся без "сладкого" и его "порция" уходит "умненьким" мальчикам-девочкам. Ну и вот, "старший брат" пришёл, половина "братиков и сестёр" его "нахрен" и послали. Огорчился. Отцу позвонил. Отец говорит: ну "добряк" типа, "рабочий день" закончится, я сам приду и разберусь, а ты им пока: книжку "правила поведения детишек в детском саду" оставь и возвращайся. А там посмотрим, кто и как, к моему приходу, себя вести будет. Книжка "правил" вон у тебя на полке стоит, – ткнул Алексей указывая пальцем на синодальный перевод, – давно открывал? Помнишь, что там? Как себя вести правильно надо?

–Это ты сейчас к чему? – еле процедил сквозь зубы, как закаменевший Пашка.

–А это я к тому, Пашенька, что когда "рабочий день" закончится и, Батя придёт, "воспитательница" пиздюлей получит "по самое не могу", и, отрекшиеся от Родителя Детишки – тоже…, – вставая, —ладно, всё, пошёл я уже, поздно на самом деле.

–Постой…, на вот, ключ возьми от хаты от моей…, да ладно, не смейся, денег у меня здесь всё равно нет, и брать нечего, деньги я на фирме, в сейфе, просто мало ли чё…, "воспитательница" меня, уже дважды, заставляла вены себе резать…

––

–Всё, мы поехали, – донеслось из-за "шкафо-перегородки", – Соня, не забудь ещё…

–Угу, – не отрываясь от экрана телефона, мурлыкнула одна из "дочек", тут же лихорадочно хихикая зашептав, – а вот ещё, Катюша, смотри, смотри!

За перегородкой послышались тяжёлые шаги, печатающего строевой шаг, гренадера.