Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи

— Всем — пробки в уши, и в хижину! — приказал Никита.

Воины бросились к хижинам, где ночевали, а Никита обратился к Иде:

— На тебя единственная надежда.

— Я не смогу, — вдруг призналась Ида. — Птеродактили — не люди, на них мой голос не действует.

— Но они управляют этими тварями! Пой!

— Хорошо, муж, как скажешь.

Никита воткнул деревянные пробки в уши. Он стоял рядом с Идой, обнажив меч — больше для ее успокоения. Что он мог сделать один с коротеньким мечом против сотни воинов, восседающих на летящих тварях?

Противник приближался. Летящие впереди птеродактили уже начали снижаться, вот они уже над краем селения.

И тут Никита увидел, как Ида открыла рот, как вздулись вены у нее на шее.

С десяток секунд ничего не происходило. А птеродактили с караимами на спинах были уже рядом, еще два-три десятка метров — и Никите с Идой конец. Никита уже ясно видел разинутые пасти, горящие злостью глаза хищных тварей.

И вдруг все изменилось. Твари не спикировали, не вцепились когтями, не щелкнули челюстями, разрывая человеческую плоть. Они пронеслись над крышами хижин, едва не задевая их когтистыми лапами, — один, другой, десятый! Боже мой, сколько их!

Небо потемнело, по земле беспрерывно метались тени, туча хищников закрыла солнце. Но ни один из них не причинил вреда.

Твари описали широкий полукруг и приземлились на лугу, между селением и ручьем. Птеродактили щелкали клювами, шипели, люди сидели на них с безразличным видом, а Ида продолжала петь.

Странное дело! Из хижин стали выходить аборигены, они потянулись из селения к птеродактилям. Те, по своей хищнической привычке, стали хватать их, разрывать на куски и пожирать. Луг окрасился кровью.

Ида пела еще несколько минут, потом замолчала. Никита вдруг увидел, как она качается. Видимо, напряжение, которым сопровождается пение, отобрало у нее много сил.

Он подхватил ее и усадил на бревно у тлеющего костра, служившее своеобразной лавочкой. Ида часто дышала, глаза были прикрыты. Никита вытащил из ушей пробки.

— Ты как, девочка моя?

— Сейчас… отдышусь только.

Ида пришла в себя.

— Что будем делать с тварями и людьми? — спросил он Иду.

— Люди теперь подчиняются мне, а твари — людям.

— Ты можешь им внушить или приказать, чтобы они летели к себе и напали на свое селение? Пусть учинят там полный разгром, пожрут всех, кто попадется им на глаза!

Он хотел, чтобы смертоносное оружие обернулось против тех, кто послал его сюда.

— Только соберусь с силами.

Никита подал ей медный кувшин с водой:

— Испей.

Ида напилась и подняла на него глаза:

— Я готова.

Никита вновь вставил пробки в уши.

Ида поднялась с бревна и запела — минуту, две… Потом смолкла.

Никита вытащил пробки. Ему стало слышно, как птеродактили на лугу вдруг дружно захлопали крыльями и поднялись в воздух. Они возвращались обратно.

От радости, от восторга Никита был готов кричать, плясать — все, что угодно. Бой был выигран, еще даже не начавшись. Воистину только теперь он понял китайскую мудрость: «Хочешь победить в драке — не начинай ее».

Но Ида совсем обессилела.

— У тебя всегда так? Ну, после пения?

— Нет. Но сейчас я сильно напряглась, вложила в голос все свои силы. Да и людей было слишком много.

— Молодец, я горжусь тобой…

Ида в ответ только слабо улыбнулась.

Никита побежал к хижине, распахнул дверь и едва не наткнулся на мечи — воины стояли с оружием на изготовку. Они не знали, что происходило снаружи, и были готовы к отпору.

Никита сделал жест, призывая их вытащить пробки из ушей.

— Все кончено. Твари улетели вместе с людьми и уже не вернутся. Фим, Варда — за мной!

Они отошли подальше от хижин.

— Если все получится, то мерзкие твари нападут на селение караимов.

— Ты хочешь сказать, что они будут убивать своих хозяев? — удивился Фим.

— Да. А у нас есть два пути — отправиться домой или двинуться к селению караимов. Посмотрим, что из всего этого получилось. После взбучки кто-то должен обязательно остаться, скажем — спрятаться в доме. Надо добить их или взять в плен. Разрушим осиное гнездо, уничтожим врага.

— Я согласен, — сразу сказал Фим. Он был воин, он привык воевать. Он понимал войну.

Варда тоже кивнул.

— Но идти придется долго, не менее половины дня.

— Разве мужчину испугает дорога? — фыркнул от возмущения Фим.

— Тогда не будем откладывать. Все сыты, все отдохнули. Фим, пусть твои воины поочередно несут Иду — своей победой мы обязаны ей.

— Хвала всем богам! А ведь в племя привел ее ты, вождь!

Фим подошел к Иде, поклонился ей, потом подхватил на руки и вскинул вверх. Воины громко и дружно вскричали:

— Слава!

Фим посадил Иду на плечо:

— Нести тебя — великая честь!

— В поход! — взмахнул мечом Никита.

Оставив трофеи посреди селения, маленькое войско выступило в поход. Сначала Никита вел их точно в направлении юга, справедливо полагая, что птеродактили будут лететь по прямой, сокращая путь.

Двигаясь к намеченной цели, они с шага переходили на бег, потом снова возвращались к шагу. Ручьи форсировали вброд, река попалась на пути лишь однажды. Они вынуждены были срубить деревья, и за каждое бревно держалось несколько человек — так и переправились.