Продавец шаурмы

Кажется, или так быстро я ещё никогда не бегала. Даже в предновогодний период, когда в ''МЕГА МОЛЛЕ'' объявляли день ''распродаж'', даже на физкультуре в школе, которую посещала всего два раза за год, даже тогда на пляже, когда удирала от Высоцкого и его ''Ко''.

Но сейчас… Похоже в столь чрезвычайной ситуации я открыла в себе невероятные атлетические способности!

Настойчиво волоча за собой от чего-то разулыбающегося Высоцкого, со скоростью реактивной ракеты, я неслась в неизвестном направлении, пытаясь придумать где можно укрыться от преследователей, или помощи попросить.

Максим ни в коем случае не должен пострадать! Если два убогих алкашары, мацнувшись за пятую точку, были практически безобидны, так как в сопли нажрались, то те, трое головорезов в спортивных шантанах, кроссовках, обтянутых майках одинаковой расцветки и с лысыми бошками, к тому же ещё и с битами, вряд ли бы оказались слабее.

Причина внезапно открывшихся спортивных способностей, заключалась в том, что ни при каких обстоятельствах, даже не смотря на обиду, страдания, боль, переживания, причиненные тираном Высоцким, я просто не могла позволить, дабы с Олимпийским чемпионом что-нибудь случилось! Иначе, и без того убитый горем Максимка, покончит жизнь весьма плачевно, если ему не дай Бог, ноги переломают или руки отобьют, тем самым, поставив огромную жирную точку на звёздной карьере известного спортсмена. И всё это — осуществиться из-за меня проблемной!

Наконец, прямо по курсу показываются огромные кустарники. Не раздумывая, мигом прыгаю в импровизированные джунгли, утащив за собой почему-то хохочущего, на грани припадка, Высоцкого.

Протиснувшись сквозь заросли, выползаем к какому-то неизвестному дикому пляжу, с прогнившим, разрушенным мостиком в нескольких метрах от кустов.

Услышав крики свирепых преследователи, рефлекторно дёргаюсь, снова тяну парня за собой к старому причалу, решив затаиться именно там. Как вдруг, неуклюже цепляюсь большим пальцем правой ноги за торчащую в песке корягу, и прихватив Максима за собой, кубарем скатываюсь с небольшой песочной горочки, прямо под прогнившие останки пирса.

Когда прихожу в себя от падения, в шоке осознаю, что лежу прямо на Высоцком, уткнувшись кончиком носа в его пылающую, но такую гладкую щёчку.

Отстраняюсь от парня и шикаю, прислонив указательный палец к губам:

— Шшшш! Только тихо! Прекрати ржать! С ума что ли сошёл!!!

Но Высоцкий словно умом тронулся! Похоже, данная ситуация его весьма забавляла!

— Тыыы, тыы… Ах-ха-ха, — продолжал давиться собственными безумными смешками, — Т-такая хорошенькая!

— Придурок! С чего это вдруг??

По башке что ли, все-таки схлопотал?

— С-схватила меня, п-потащила! Думала, н-не способен этим отморозком достойно навалять? — хохот Максима становился всё громче и громче.

— Н-нет, ничего такого не думала! — теперь мои щёки вспыхнули красным пламенем смущения.

Вот же индюшонок напыщенный! Когда уже корона драгоценная с головушки спадёт?

— Тогда п-почему смыться решила!?

— П-потому что их много, а ты один…

Ну вот. Реально жалость свою демонстрирую! Вообще-то нельзя подобное мужчине говорить. Особенно сильно характерному! Иначе такое сумасшедшее заявление — приравнивается к сотни жёстких пощёчин в его сторону. И с пол сотни пинков в сторону его же внутреннего ''Эго''.

— Маша… Так ты что… переживаешь за меня? — Высоцкий на секунду замолкает, а его мягкая ладонь падает мне на щёчку, от чего, собственное и без того подрагивающее тельце, непроизвольно дёргается.

— М-да.

Эййй! Зачем? Зачем призналась? Он же, он же…

Меня ненавидит.

Максим ласково улыбнулся, а его бархатная ладошка деликатно скользнула к моему затылку и нежно укрылась в волосах. Парень медленно опустил длиннющие ресницы, тем самым, скрывая блистающие в ночной мгле, обворожительные тёмно-синие глаза-бриллианты, и с особой чувственностью, шепнул:

— Поцелуй меня.

Не дождавшись ответа, просто надавил на затылок, притянул к себе и обхватил мои, немного робкие губки своими, влажными, но невероятно сладкими губами, одаривая самым пылким, самым страстным, самым нежным поцелуем, на который были только способны его бурные, романтические фантазии.

Разумеется, сопротивляться я не осмелилась. Просто закрыла глаза, просто прижалась к Высоцкому, просто насладилась тем, о чем так давно грезила и, тем, о чём так неистово мечтала.

* * *

Первые лучи летнего солнца медленно скользнули по моим щекам, скулам, а затем — щекотнули прикрытые пушистые реснички.

От внезапной солнечной вспышки, невольно приоткрываю веки и сразу же ''ойкаю'', оценивая окружающую обстановку.

Пустынный пляж. Прогнивший мост над головой. Кругом ни души. Только мы. Я и Максим. Не считая небольшой кучки равнодушных бакланов, вальяжно раскачивающихся на неспокойной водной глади, подле береговой линии и не считая легкого, черноморского бриза, задувающего в ржавые щели разрушенного пирса, подгоняющего небольшие пенные волны, практически к нашим тесно переплетённым ногам…

Божечки… Максим.