Продавец приключений

Пойманная комета затрепетала, забилась серебристым ледяным хвостом, подняла столб блестящей пыли. Один кусок её хвоста казался особенно привлекательным. Он был размером с огромный айсберг и, как айсберг, сверкал при свете звёзд.

– Пустите первым меня! Я, чур, без очереди! – закричал Пыпин, бросаясь к выходному люку.

Он нахлобучил наспех скафандр и, растолкав экипаж, выскочил из корабля на айсберг.

Ноги Пыпина разъезжались на льду, он хлопнулся на живот и раскинул руки, желая обнять всю необъятную глыбу льда.

– Она моя! Вся моя! Я её никому не отдам! – закричал Пыпин и попытался лизнуть айсберг сквозь стекло гермошлема.

Я набросил точно такой же скафандр, занёс правую ногу за порог звездолёта, и тут у меня мелькнула пронзительная мысль: а не избавиться ли от Пыпина раз и навсегда, оставив на льдине? Комета умчит его на своём хвосте в самые дальние дали, и мне не придётся краснеть за допущенную когда-то ошибку.

Искушение было велико. Я представил, как моё второе, нехорошее «я» летит в неведомые миры, попадает в иные цивилизации. И… «Стоп! Нельзя! – сказал я себе. – У тех разумных существ тоже есть дети. И Пыпин им тоже доставит немало хлопот». Я похолодел оттого, что чуть-чуть не смалодушничал и, вместо того чтобы бороться со своими недостатками, собственноручно едва не взвалил эту заботу на далёких разумных существ, населяющих неведомые планеты.

Успешно справившись с малодушием, я вышел на льдину и попробовал увести Пыпина в звездолёт. Хулиган поначалу отчаянно сопротивлялся, но потом ему что-то пришло на ум. Он загадочно улыбнулся, отколол себе весомый кусок льда и, крепко прижав добычу к груди, направился в корабль.

Пыпин скрылся в проёме люка. Затем снова вышел и снова вошёл и сказал скромнягам, находящимся на своих постах:

– Можете трогать. Айсберг взят на буксир. Мы оба вернулись на корабль. Вначале, как вы заметили, прошёл один, за ним явился другой.

В скафандрах нас и вовсе можно было принять за одного и того же человека, и экипаж, как показали события, легко поддался на пыпинскую уловку. А я в это время усердно пыхтел над глыбой льда, стараясь отделить её от хвоста кометы, и потому не придал значения ни загадочной улыбке своего врага, ни его странным хождениям через люк. И тем более обманным словам, донёсшимся до меня из звездолёта.

Сверкающий хвост кометы неистово бился в моих руках. Отделив намеченный айсберг, я, к своему и её облегчению, выпустил пленницу в глубины Вселенной, та, почуяв свободу, бросилась в созвездие Водолей и, вильнув напоследок хвостом, мгновенно исчезла в скоплении звёзд.

Я засмотрелся ей вслед и не заметил, как зашумели двигатели корабля и звездолёт отчалил от льдины.

И тотчас каким-то образом в открытом космическом пространстве появился уже знакомый симфонический оркестр. Музыканты, дуя на пальцы – температура здесь стояла 273 градуса ниже нуля, – торопливо раскрывали ноты. Дирижёр выхватил свою палочку и скомандовал:

– Три!.. Четыре!.. Жутко… Ещё жутче!.. Совсем жутко! Брррр!..

Даже такой тугодум, как я, и тот понял, что совершилось преступление. Я обернулся и обнаружил, что кормовые огни корабля удалились уже на тысячу километров. Только теперь мне открылся дьявольский план хулигана. Он задумал избавиться от своего второго, и положительного, «я» одним решительным ударом. И как ни печально, это ему удалось. Пыпин бросил его одного посреди безбрежного холодного космоса и сейчас возвращался домой, торжествуя победу. Да-да, после того как оркестр умчался на место другого крупного преступления, я остался один.

Потом о моей смекалке будут написаны сотни книг. Но на самом деле всё выглядело иначе. Потеряв надежду на спасение, я машинально ухватился за ленту из отработанных частиц, которая тянулась за кормой уходящего звездолёта. К моему изумлению, лента оказалась достаточно прочной. Тогда я сел на айсберг верхом, и мы полетели за кораблём, как бы ведомые им на буксире.

Лента тянулась, как я уже говорил, на тысячи километров. Звездолёт уже вернулся на базу, когда моя ледяная баржа ещё только приблизилась к плотным слоям атмосферы. Обнаружив, что нет ни меня, ни долгожданных запасов воды, экипаж и друзья майора Стенли пришли в справедливый гнев и стали обличать хулигана. Но Пыпин только усмехался и грыз лёд, прихваченный перед уходом с айсберга. И вдруг на головы участников этой сцены хлынул спасительный ливень. Именно в этот момент моя ледяная гора вошла в плотные слои атмосферы. Лёд таял подо мной, нагреваясь от трения, и я опустился на наш экспедиционный космодром, можно сказать, на последней капле воды.

Глава девятая, в которой юнга уже в который раз и, как всегда, совершенно случайно находит выход из очень сложного положения