Продавец льда грядёт

Ларри(игнорируя их, поворачивается к Хьюго и трясёт его за плечо; своим комически интенсивным, гротескным шёпотом). Товарищ, просыпайся! Тут со всех сторон начинается революция, а ты её проспишь! Тебе не призраку Бакунина надо молиться в твоих снах, а великому нигилисту Хикки! Он начал движение, которое подорвёт мир!

Хьюго(моргает сквозь свои толстые очки, с гортанным изобличением). Ларри! Изменник! Предатель! Я прикажу тебя расстрелять! (Он хихикает.) Не будь дураком! Купи мне выпить! (Он видит налитое перед собой и выпивает залпом. Запевает «Карманьолу» гортанным бассом, стуча по столу стаканом.). «Dansons la Carmagnole! Vive le son! Vive le son! Dansons la Carmagnole! Vive le son des cannons!»[25]

Рокки. Заткнись!

Хьюго(игнорируя его; обращаясь к Ларри, с ненавистью). Эта буржуазная свинья Хикки! Смеётся как будто он приличный человек, шутит и смеет мне намекать, так что я вижу, что он на самом деле думает. Он думает, я конченый человек, слишком поздно, и поэтому я не хочу, чтобы день настал, потому что это не будет мой день. Я прекрасно вижу, что он думает! Он думает ещё худшую ложь, что я… (Он внезапно замирает с виноватым видом, как если бы испугался, что о чём-то проговорился; потом мстительно.) Он будет первым повешен на первом же фонаре!

Его настроение резко меняется, и он осматривается вокруг на Рокки и остальных; снова хихикая.

Почему вы такие серьёзные, маленькие обезьяньи личики? Это же всё шутка! Напьёмся и будем смеяться, а потом умрём, и гнилая мечта исчезнет! (Ожесточённое издевательское презрение закрадывается в его тон.) Веселитесь, маленькие ничтожные людишки! «День будет жаркий». Скоро, маленькие пролетарии, у нас будет бесплатный пикник в прохладной тени, мы будем есть сосиски в тесте и пить бесплатное пиво под ивами! Как свиньи, да! Как красивые маленькие свинки!

Он поражённо останавливается, как будто сам смущён и поражён тем, что вырвалось у него изо рта. Он бормочет с ненавистью.

Проклятый лгун Хикки. Это из-за него я начинаю глумиться. Я хочу спать.

Его голова снова падает вперёд на сложенные руки, глаза закрываются. Ларри бросает на него взгляд, полный жалости, потом быстро допивает, то что у него оставалось.

Кора(беспокойно). Хикки никого не упускает. Он даже Хьюго довёл.

Ларри. Я вас сегодня утром предупредил, что он не шутит.

Марджи(насмешливо). Старый умник!

Пёрл. Да, как Хикки ему и сказал, он всё ещё делает вид, что он — исключение. У него-то не осталось никаких иллюзий!

Ларри(возмущённо). Я!.. (Вдруг он становится по-пьяному добродушен, но чувствуется, что он таким образом пытается увильнуть.) Ладно, отыгрывайтесь на мне, если вам от этого легче. Мне дорог каждый волосок на ваших головах, мои большие красивые куклы, и нет ничего, что я бы для вас не сделал!

Пёрл(натянуто). Какая-то ирландская ахинея. Никакие мы не большие. И никакие мы тебе не куклы! (Внезапно она смягчается и улыбается.) Но мы признаём, что мы красивые. Правда, Марджи?

Марджи(улыбаясь). Конечно! Но что бы он стал делать с красивыми куклами, даже если бы у него нашлись на них деньги, старый он козёл?

Она дразняще смеётся; потом дружески похлопывает Ларри по плечу.

Тебя Ларри, приятно послушать, даже если ты порешь чушь.

Пёрл. Конечно. Ты отличный мужик. Нам просто нервно, вот и всё. Этот проклятый торгаш — почему он не может быть таким, как всегда? Я никогда не видела, чтобы человек так менялся. Вот ты делаешь вид, что ты такой умный, Ларри, что, ты думаешь, с ним случилось?

Ларри. Не знаю. При всей его болтливости я заметил, что об этом он ещё не проговорился. Может, он приберегает это великое откровение для вечеринки Харри. (Затем раздражённо.) Пошёл он к чёрту! Не хочу ничего знать! Пусть он не лезет в мою жизнь, а я не буду лезть в его.

Чак. Я то же самое говорю.