Проданный смех

– А в одном из пистолетов оказался боевой патрон, да? Чисто случайно. И шефа застрелили. Никто, конечно же, не знал, что так выйдет. Бедняга, изображавший бандита, рвет на себе волосы от отчаяния, его подозревают в убийстве, а дома у него плачет жена и семеро детей, по коридорам «Прайма» ходят хмурые милиционеры и всех допрашивают…

– Нет.

– Нет? – удивилась я.

– Нет. Пуля была пневматической. Но попала прямо в висок. И детей не семеро, а трое.

Родион высадил меня у какого-то супермаркета. Там он передал меня усатому мужику в белой «челентанке», который вылез из-за баранки болотно-зеленого микроавтобуса. Мужик в «челентанке» поздоровался с Родионом и радостно шевельнул усами, приветствуя меня.

– Иосиф, – представился он. Я ответила, растерянно оглядывая библейского тезку.

Он был могуч, пахуч каким-то бронебойным парфюмом и волосат. Таких волосатых мужчин я еще не встречала, даже среди южных жителей нашей страны. Слава богу, ноги были прикрыты белыми полотняными брюками, но зато руки поражали густой порослью. Думаю, зимой ему даже на свитера не приходится тратиться. «Челентанка» прикрывала лысую макушку, которая, как тонзура, сияла посреди кудрявых занавесочек, прикрывающих уши субъекта.

– Мария.

– Вы семитка? – осведомился он.

– Нет…

– Жаль. Это имеет значение. Мы были бы отличной парой. Иосиф и Мария. Сына, разумеется, назвали бы Иисусом. Ну да ладно. Прошу.

Иосиф пригласил меня внутрь автобуса. Там я обнаружила знакомый «Харлей» Василия и поняла, что сейчас мы отправляемся на дачу Зорина. Родион поехал с нами, инструктируя меня.

Не доезжая до Черного леса – так назывался этот район лесопосадок, в глубине которого находился трехэтажный особняк Зорина, – Родион высадил меня вместе с «Харлеем». Я тяжко вздохнула и поехала по асфальтированной дороге, ведущей к таинственной даче, с которой неизвестно каким образом пропала девушка. Высокие тополя быстро сменились густыми соснами, бросающими черную тень на дорогу. Я поняла, отчего этот лес приобрел свое мрачное название.

Вскоре впереди показались знакомые железные ворота. Я позвонила в домофон. Никто не ответил. Я позвонила еще раз. Спят они там, что ли? Или, хуже того, уехали, пока меня тут не было? Час от часу не легче!

Я рассматривала пушистые кустики неизвестных мне растений. Они окаймляли дорожку высокими ярко-зелеными круглыми свечками. Один из «пушистиков» был сломан – тот, который рос у стены. Он был ниже всех, так как большую часть дня находился в тени, но это же не повод ломать растение!

Внезапно меня осенило: кто-то перебирался через стену с той стороны. Спрыгнул здесь и нечаянно наступил на куст.

Додумать мне не дали. Дверь распахнулась, и на меня изумленно воззрилась мордашка Каспера.

– Ты?! – он ошарашенно моргал ресницами. – Но… Ты же это…

– Чего «это»?

– В аварию попала. Или нет.

– Да. Я явилась с того света, чтобы вас тут всех прижать к ногтю.

– А-а, – объяснение, как ни странно, успокоило Каспера. Видимо, парень все же обладал чувством юмора. – А у нас опять пропажа.

– Что опять исчезло? – насторожилась я. Ну вот, сейчас окажется, что унесли какую-нибудь ценную вещь, а я все пропустила.

– Ольга.

– Как это? Она что, нашлась, а потом опять пропала? – поразилась я.

– Да нет, другая Ольга. Каширина.

Каспер счел, что прояснил ситуацию вполне разумно, и пошел открывать ворота, чтобы вкатить «Харлей».

– Черт, ключи забыл, – похлопал он себя по карманам. – Хотя фиг с ним, тут код простой. Лехе лень вечно возиться с цифрами, вот он и поставил на ворота нулевой код.

Я молча наблюдала, как Каспер вкатывает мотоцикл на бетонную площадку перед гаражом. Вот тебе и ответ, Якимова, каким образом сноуборд нашелся в лесу, в грязной луже. Отчего собака оказалась задавленной. И отчего номер Ларисиной машины оказался заляпанным грязью, когда дождь был только в прошлую субботу.

Нет сомнений, Лариса знала код ворот. Именно поэтому мы не заметили, как она пробралась внутрь коттеджа той ночью, когда я слышала ее разговор с Сергеем. Думаю, парень сам был в шоке. Уж свою-то бывшую любовницу он вряд ли горел желанием увидеть. А вот ей нужно было переговорить с ним лично, а не по телефону. Почему, интересно? Может, Сергей просто сбрасывал ее номер, не желая с ней говорить. А может, ей нужно было что-то в доме? Но что?

Мне вспомнилась исчезнувшая книга. Зорин сказал, что не помнит такой книги в своем каталоге. Хотя у него уйма книжек, мог и забыть. Но, с другой стороны, такую мрачную вещь трудно с чем-либо перепутать. А что, если книга действительно не отсюда, а была принесена Ларисой в ту субботу? Но зачем?

Ответ на этот вопрос можно было получить только одним способом – отыскать книгу. В конце концов, на листочке, который Сергей нашел возле унитаза, было написано: «Не забудь». Если я, допустим, делаю для себя какую-то заметку, то глаголы действия пишу обычно в инфинитиве: не забыть отнести белье в прачечную, позвонить в автосервис… А повелительная форма – «не забудь» – указывает скорее на то, что кто-то посоветовал Заречной не упустить из виду, что двадцать седьмого будет полнолуние.