Пробуждение цикады

Анна с сомнением смотрела на запотевший кубок. Вино не грозило опьянением — здесь его сильно разбавляли холодной водой или добавляли лед. Но курсантам на плацу приходилось не сладко, и они то и дело поглядывали в сторону важных зрителей. Да и преподаватели воздерживались от еды, только воду глотали.

— Наири, не сомневайтесь, — шепнул Тайкан, — они будущие рораги. А во время дежурства телохранители воздерживаются от еды и питья.

Его уговоры подействовали. Но Анна постаралась поскорее закончить трапезу — не хотелось дразнить ребят, изнывающих на солнце.

Солнце клонилось к закату. Жаркий ветер из пустыни теперь успевал охладиться среди деревьев и нес к Академии запах воды и зелени. Из девяноста человек к третьему этапу допустили семьдесят.

Мишени убрали, поставив по периметру плаца странные конструкции. И привели лошадей.

Три круга давали всаднику. Три круга на галопирующей лошади. И поразить он должен был три мишени, выскакивающие то тут, то там. Глядя на происходящее, Анна поняла назначение конструкций. Всего их было двенадцать, и какая выпустит мишень, не знал никто.

Последние курсанты заканчивали стрельбу уже при свете факелов. Анна наблюдала за Хоном — он раскраснелся, прическа растрепалась, да и одежда немного сбилась. Но парень держался молодцом. А когда все закончилось, соскочил на землю и встал в строй — как и говорилось, отдыхать курсантам не позволили. Ночь им предстояло провести на плацу, вытянувшись по стойке «смирно».

— Кто не выдержит — завалит экзамен, — сообщил Тайкан, провожая Наири к дому.

Сопровождающие, пожелав спокойной ночи, удалились. А бывший рораг остался.

— Тайкан, ничего не будет, — предупредила его Анна. — Если честно, то я сама не понимаю, что на меня тогда нашло…

— Что бы вы ни сделали, это будет правильно, — кивнул Тайкан и опустил занавески, — Спокойной ночи, моя госпожа. Пусть вам снятся хорошие сны.

Ночь Анна почти не спала, переживала. И чуть ли не впервые за все время чуть ли не бежала к плацу.

В этот раз не выдержали трое. Но Хон выстоял. Анна привычно нашла его в толпе и не сдержала улыбки — парень напоминал панду. Такой же медлительный, с темными кругами под глазами, но очень милый. Сердиться на него почему-то не получалось.

Остальные курсанты выглядели не лучше. Кто-то держал спину из последних сил, кто-то старался не заснуть прямо стоя. Но как только зазвенели трубы, и барабан возвестил о появлении высоких гостей, ребята приободрились. Куда делись постные лица, усталые гримасы… Короля и Наири встречал строй подтянутых, готовых хоть сейчас в огонь и воду воинов.

Они одинаково спокойно приняли как приветственное слово правителя, так и благословение Дарующей Жизнь. И приготовились к «карусели».

Только теперь Анна поняла, что это такое.

Курсантов разбили попарно и предложили оружие на выбор. Схватки начались по сигналу короля.

Ребята, несколько лет прожившие в одной казарме, тренировавшиеся у одних преподавателей, изучили друг друга лучше, чем собственных братьев и сестер. Увороты, подсечки, обманные движения — каждый знал любимые приемы соперника. Но и тому были известны повадки противника. Так что первые сражения не затянулись. В следующий этап вышла ровно половина тех, кто выстоял на плацу.

Победителям велели встать в шеренгу. Выбор соперника предоставили жребию. Каждый вытянул свернутую бумажку с символом. Тот, кому выпал такой же, приветствовал товарища вскинутым оружием.

Схватка следовала за схваткой. Времени отдышаться победителю давали ровно столько, чтобы кинуть жребий и сменить оружие. Повторяться запрещалось. И чем ближе к финалу, тем дольше тянулся поединок.

Анна не спускала глаз с Хона. Парень раз за разом выходил победителем и, казалось, именно он окажется в последней паре, той, что закроет этот экзамен.

Напряжение нарастало. Но, несмотря на азарт, тишину нарушало лишь хриплое дыхание курсантов, лязг сталкивающихся клинков да выкрики сражающихся. Болельщики не издавали ни звука, и только преподаватель боевых искусств время от времени что-то шипел себе под нос.

И тут Анна задумалась: а почему она до сих пор ничего не понимает на языке инкубов? Несколько месяцев прошло, а ни читать, ни разговаривать… У саритов дело быстрее шло.

Она тряхнула головой, стараясь прогнать не вовремя закравшееся подозрение. Разбираться потом будет, сейчас вон, за Хона болеть надо… Но червячок сомнения уже начал свою мерзкую работу. Неужели и здесь обманули? Но тогда… и Хон тоже?

Верить этому не хотелось. Но парень уже подвел однажды, когда не помешал расправе над Тайканом. Да и мысли о том, что он может решать, с кем Наири общаться… Анна поняла, что если не развеет сомнения немедленно, то сойдет с ума — Хон оказался в этом мире едва ли ни единственным якорем. Он казался чистым, искренним. И расставаться с этой иллюзией ой как не хотелось!

Тот, кто мог развеять сомнения, сидел возле ног и не сводил взгляда в плаца, превратившегося в арену. Анна шепотом поведала ему о своих догадках. Тайкан едва сдержал смех: