Проблеск истины

— Назначаю тебя осведомителем… — Я осекся, увидев, что мистеру Сингху не по душе грязное слово. — Назначаю тебя временным переводчиком при охотоведческом хозяйстве. Гарантирую месячное жалованье семьдесят шиллингов, пока пост егеря сохраняется за мной; в случае моей отставки приказ о твоем назначении потеряет силу, и ты получишь одноразовую компенсацию в размере семидесяти шиллингов, выплаченную из моих личных средств, после чего обязуешься не предъявлять охотоведческому хозяйству претензий материального характера, равно и любых других, и т. д. и т. п. Храни тебя Бог. Как твое имя?

— Натаниель.

— В охотоведчестве будешь служить под именем Петр.

— Достойное имя, сэр.

— Твоего мнения никто не спрашивает. Ты должен беспристрастно и точно переводить — когда того потребуют старшие по должности. Твоим непосредственным начальником назначаю Арапа Майну, от него получишь дальнейшие инструкции. Желаешь получить аванс?

— Нет, сэр!

— Тогда свободен. Продолжай работу над пятками, за городом есть каменистые участки.

— Вы на меня не сердитесь, сэр?

— К чему сердиться? Повзрослеешь, сам поймешь, что сократовский метод познания устарел. Не приставай с вопросами, и людям не придется тебе лгать.

— Счастливо оставаться, мистер Сингх! — сказал новообращенный, обуваясь: снаружи могли сторожить миссионерские шпионы. — Счастливо оставаться, сэр!

Мистер Сингх кивнул, а я ответил:

— Ступай с миром.

Когда дверь за парнишкой закрылась, мистер Сингх рассеянно прошелся по комнате, вернулся к столу, налил в опустевшие стаканы виски «Белый вереск» и передал мне кувшин с водой.

— Еще один чертов бабу, — пробурчал он, усаживаясь поудобнее.

— По крайней мере не дерьмо.

— Не дерьмо, — согласился мистер Сингх. — Но вы напрасно теряете время.

— Почему мы раньше не говорили по-английски?

— Из взаимного уважения.

— Интересно, родоначальник всех Сингхов владел английским?

— Не знаю. Я тогда еще не родился.

— В каком звании служили, мистер Сингх?

— Номер части тоже интересует?

— Прошу прощения. В конце концов, виски ваше. Как же вы столько времени терпели экзотический язык?

— Мне на пользу. Если хотите, я буду на вас работать, строго на добровольных началах. В настоящее время я числюсь осведомителем в трех государственных агентствах, ни в одном из которых нет ни порядка, ни нормальной связи.

— Взгляд со стороны иногда вводит в заблуждение. Империя функционирует уже достаточно долго.

— И нравится вам, как она функционирует?

— Я иностранец и гость, не мне судить.

— Хотите, чтобы я на вас работал?

— Будете пересылать мне копии ваших донесений?

— Никаких копий, все на словах, единственная форма записи — диктофон. У вас есть диктофон?

— С собой нету.

— Достаточно четырех диктофонов, чтобы повесить половину Лойтокитока.

— Я не собираюсь вешать половину Лойтокитока.

— Я тоже. Кто тогда будет ходить в лавку?

— Мистер Сингх, при грамотном подходе мы с вами запросто могли бы состряпать экономическую катастрофу, но сейчас мне надо вернуться к машине.

— Я вас провожу, если позволите.

— Ну что вы, не утруждайте себя.

— Пустое.

Я попрощался с миссис Сингх и добавил, что позже мы подгоним машину и заберем три ящика пива «Таскер» и ящик кока-колы, а потом вышел на главную и единственную улицу Лойтокитока.

В населенных пунктах, имеющих только одну улицу, чувствуешь себя как на маленьком корабле, или в узком проливе, или в устье реки, или на горном перевале. После долгих блужданий по болоту, пустыне или безжизненным холмам Лойтокиток кажется оживленной столицей; бывают дни, когда он похож на улочку Рю — Рояль. Сегодня он был просто Лойтокитоком, напоминающим крошечные городишки штата Вайоминг, вроде Коди или Шеридана. Короткая прогулка в компании мистера Сингха была приятной. Рядом с машиной, стоявшей перед широким, как у западных магазинов, крыльцом лавки Бенджи, толпились масаи. Я подошел к Мвенги и предложил, что подежурю вместо него с винтовкой, а он, если хочет, может отлучиться в магазин или в питейную. Мвенги отказался. Я взошел на широкое крыльцо и попал в переполненную лавку.

Дебба и Вдова все еще рассматривали ткани, переворачивая образец за образцом, а Мтука им помогал. Процесс выбора вызвал у меня отвращение; отойдя к дальнему концу Г-образного прилавка, я принялся закупать необходимые медикаменты и туалетные принадлежности. Когда добыча была уложена в коробку, я перешел к консервам: взял вяленой рыбы, сардин, креветок, несколько разновидностей садкового лосося и местной тушенки и, наконец, импортных южноафриканских консервов, по паре банок каждого вида, включая те, на этикетках которых было написано просто «РЫБА». Еще я прихватил полдюжины банок лангустов, бутылку мази «слоан» — она у нас заканчивалась — и полдюжины брусков мыла «спасательный круг». За нашими действиями наблюдала внушительная толпа любопытных масаи. Дебба не поднимала глаз и гордо улыбалась. Они с Вдовой пересмотрели уже почти все ткани, за исключением нескольких рулонов, но все никак не могли определиться.