Проблема с вечностью

Я опустила куклу. Если мистер Генри ушел, тогда ладно. Я встала на четвереньки и поползла вперед. У самой двери Райдер схватил меня за руку, помогая выбраться и встать на ноги. Я посмотрела вверх и увидела его лицо. Из разбитой губы сочилась кровь. Свежая рана. Кулаки мистера Генри. Я пряталась, пока Райдер отвлекал его.

– Теперь ты в безопасности, – сказал Райдер. – Я здесь. Тебе ничего не угрожает, Мышь. Знаю, ты можешь мне не поверить, но я останусь твоим защитником навсегда. – Он сглотнул и слизнул кровь с губы. – Обещаю.

Навсегда.

Он обещал остаться со мной навсегда.

Но я думала, что «навсегда» бывает разным.

Добрым.

И жестоким.

Я рано поняла, что обещать навсегда… ну, это равносильно обману. Такое обещание в прямом и переносном смысле горит огнем, потому что, как бы ты ни старался его сдержать, оно проскальзывает между пальцами.

Жестокое «навсегда» бродит за тобой тенью или призраком. Что бы ни случилось. Родом из прошлого, оно живет в подсознании и остается фоном для будущего.

Закрыв глаза, я попыталась выровнять дыхание. Не время думать об этом. Слезы подступали к горлу, но я знала, что они не прольются. Я не плакала с тех пор, как покинула тот дом.

Черт возьми, я действительно ни разу не заплакала с той злопамятной ночи. От этой мысли мне стало не по себе, и в животе как будто зашевелился клубок ядовитых змей. Я не плакала вовсе не потому, что забились слезные протоки. Моя голова оказалась забитой. Все во мне было забито. И я понимала, что должна с этим… покончить, выбраться из ненавистного кокона.

Начиная с сегодняшнего вечера.

Я приступила к выполнению своего плана уже по дороге к Эйнсли. Она жила в Оттербейне, историческом квартале недалеко от Гавани. Я понятия не имела, сколько могут стоить дома в этом районе, но догадывалась, что немало.

– Ты можешь сесть… впереди, – сказала я, когда она забралась на заднее сиденье. Эйнсли выглядела, как всегда, великолепно, в узких черных джинсах и свободной блузке, соскользнувшей с одного плеча.

– О, нет, это место зарезервировано для Мистера Сексуальность Инкорпорейтед, – ответила она, пристегиваясь ремнем безопасности, а потом наклонилась вперед и схватилась за спинку моего кресла. – К тому же мне нравится, когда меня катают, а я сижу сзади. Как будто ты мой шофер.

Я фыркнула.

– На десятилетнем «сивике»…

– Какая разница. – Подруга шлепнула по сиденью. – Скажу честно, я до сих пор не могу поверить, что Карл и Роза разрешили тебе пойти.

– Я тоже, – призналась я. Перед моим отъездом они еще раз перечислили строгие правила поведения. По лицу Карла было видно, что он по‑прежнему не одобряет эту затею.

Трафик нас подвел, и мы с опозданием подъехали к дому Райдера. Он забрался на переднее пассажирское сиденье, улыбнулся Эйнсли и, наклонившись, поцеловал меня в щеку.

– Мышь. – Парень отстранился, оглядывая меня с головы до ног, и, хоть я сидела, у меня было такое чувство, что от его взгляда не ускользнула ни одна мелочь. – Ты выглядишь потрясающе.

Я покраснела.

– У тебя есть на примете кто‑нибудь вроде тебя, чтобы я могла его похитить? – с места в карьер спросила Эйнсли, и я постаралась спрятать усмешку. Похоже, отношения с Тоддом дали трещину.

Райдер повернулся к ней, когда я отъехала от обочины.

– Да, есть такой. Его зовут Гектор.

Улыбка тронула мои губы.

– Что? Гектор? Он же придурок, – усмехнулась подруга, откидываясь на спинку сиденья. Возникла пауза. – А он будет на вечеринке?

На этот раз я уже не сдержалась и хихикнула.

– Нет, он работает сегодня вечером. – Райдер развернулся и потянулся ко мне, проводя пальцем по моему локтю. – Ты действительно выглядишь круто.

Я широко улыбнулась.

– Ты тоже.

– Другими словами, она говорит, что ты выглядишь чертовски сексуально, – добавила Эйнсли сзади.

И это правда. Райдер всегда выглядел сексуально, но сегодня особенно – в темных джинсах и белой рубашке, застегнутой на все пуговицы. Даже не знаю, чем меня так зацепила эта рубашка. Может, тканью, настолько тонкой, что казалось, если он обнимет меня, я почувствую тепло его тела. Или, может, как‑то по‑особенному были закатаны рукава, обнажая смуглую кожу мощных предплечий.

А, может, все дело было в нем.

В нем одном.