Проблема с миром

Бывает приятно, когда на тебя опирается кто-то слабый. Это дает тебе почувствовать себя сильным. Но наступает момент, когда ты понимаешь, что взвалил на себя непосильный груз. Савин была счастлива исполнять роль старшей сестры, но на материнство она была не согласна. В конце концов, в достаточно скором времени ей придется заботиться о собственном ребенке.

– Вас выдают за него замуж, а не продают ему, – сказала она, уже менее мягко.

– Наверное… – Изольда испустила тяжелый вздох. – Хотела бы я обладать вашей… твердостью.

Савин была далеко не уверена, что твердость – это то качество, которое люди желают прежде всего видеть в невесте. Она взяла маленькие безвольные ладошки Изольды в свои.

– Ведите себя так, будто все происходит в полном соответствии с вашими планами. Словно вы уверены в себе, как никто другой. Словно у вас никогда в жизни не было сомнений! – Савин горделиво расправила плечи, вздернула подбородок и повернулась к двери. – Для меня это работает.

– Правда? – спросила Изольда. – И это все?

Савин на мгновение замерла с полуоткрытым ртом. Потом выпростала из рукава коробочку с жемчужной пылью и протянула ее Изольде:

– На крайний случай всегда есть это.

* * *

– Вы готовы, мой друг? – спросил Ишер.

Лео выдавил бесцветную улыбку, обратив ее к верховному судье Брюкелю, который стоял рядом, собираясь руководить церемонией. На его мантии было нашито столько меха, что он был похож на гигантского, неодобрительно глядящего барсука.

– Не могу дождаться.

Лео всегда считал себя самым смелым человеком в любой компании. Не зря же его называли Молодым Львом! Однако стоя здесь, на мраморном полу Круга лордов – хорошо одетый, от души накормленный, всячески обихоженный и без малейшей угрозы насильственной смерти, – он был в ужасе.

Наверное, храбрость бывает разная, и та разновидность, которая позволяет кидаться в гущу вражеских копий, не имеет ничего общего с той, что дает возможность стоять и улыбаться перед лицом тысячи людей и отдавать свою жизнь женщине, которую ты едва знаешь.

Как бы ему хотелось, чтобы здесь были его друзья! Настоящие друзья – Антауп с его вечной трепотней о женщинах, Гловард с его бесконечной болтовней об оружии, Белая Вода Йин с его бородой и утробным хохотом, и прежде всего – старый добрый Юранд. Юранд, с его осторожностью и здравым смыслом. Юранд, с его бездонным терпением и поддержкой. Юранд, с его превосходно вылепленной челюстью, безыскусной копной волос, спадающих на плечи, безупречными очертаниями губ… Лео встряхнулся. Да, сейчас он был бы рад услышать даже Барниву, в очередной раз распространяющегося об ужасах войны, – но, словно для того, чтобы доказать собственные слова, бедолага добился, чтобы его убили. На войне.

И в любом случае никто из них не был приглашен. Чтобы послать за ними, просто не хватило бы времени. Лео прибыл в Адую, чтобы присутствовать на бракосочетании лорда Ишера и завести новых друзей. Вместо этого он нажил себе врага в лице короля – и, черт его побери, женился сам!

Он почувствовал очередной приступ нервозности. Можно ли это назвать трусостью? Лео поймал себя на том, что оглядывается по сторонам в поисках пути к бегству – скорее маленький кролик, нежели Молодой Лев… Он поймал взгляд своей матери, и та ободряюще кивнула ему. Он увидел леди Арди, и та ему ободряюще подмигнула. Потом он увидел ее мужа-архилектора, который пронзил его желчным взглядом, полностью разрушив усилия обеих женщин. И, наконец, он посмотрел на короля Орсо: тот горбился на своих подушках посередине переднего ряда, сердито стиснув челюсти.

Лео повернулся к ним спиной, повторяя про себя заученные извинения, которые, по ходатайству Савин, должен был принести позже в этот день: «Ваше величество, я солдат, а не придворный… Всего лишь солдат… Все, что я могу, – это извиниться. Я позволил своим чувствам взять верх… Для меня нет оправданий. Это никогда не повторится…»

– Прошу встать! – взревел Брюкель.

Раздалось шуршание: сотни свидетелей поднялись с мест. С галереи, увешанной гирляндами весенних цветов, послышался раскатистый звук фанфары. И наконец – могучий скрип огромных дверей. Они медленно, тяжело распахнулись, и две невесты вышли на свет.

Каждый раз, когда Лео видел Савин, в ней каким-то образом оказывалось больше, чем он помнил. Но теперь, когда на ней было десять с лишним тысяч марок сулджукских шелков, осприйских кружев и жемчугов с далекой Тысячи островов; теперь, когда она шла по проходу, так горделиво, так грациозно, так бесстрашно, – он не мог оторвать от нее глаз.

И никто не мог. Будущая леди Ишер была маленькой плаксивой девчонкой по сравнению с ней – стыдливая горничная рядом с блистательной императрицей. Савин прикладывала все усилия, чтобы не затмевать ее, поддерживать, показывать в самом выгодном свете, но ничего не помогало. Бедняжка Изольда была обречена играть вторую скрипку на собственной свадьбе.

Вдобавок ко всему она, кажется, была вынуждена то и дело подавлять побуждение чихнуть.