Проблема с миром

– Смотрите, куда идете, – буркнул Лео, проламываясь мимо них.

* * *

– Да сколько угодно, – отозвался Орсо, когда человек в львиной маске пропихнулся между ним и распорядительницей и, топая, зашагал прочь. – Что за грубиян!

– В самом деле, – откликнулась его сопровождающая.

– Впрочем, быть говнюком – это преступление, которое скрывает в себе собственное наказание.

– И это верно.

И она приоткрыла дверь и впустила его в комнату.

– Король Орсо! – Яппо Меркатто полулежал на бархатном ложе в маске, сделанной в форме простертых орлиных крыльев, и гуркском халате, не оставлявшем ничего для воображения. – Для меня большое удовольствие познакомиться с вами.

– Могу сказать то же самое, – ответил Орсо по-стирийски, приветствуя его глубоким поклоном, по словам его матери, принятым в Талине. – В конце концов, часто ли два короля могут встретиться и поболтать? Весьма необычное чувство – иметь возможность говорить с кем-то на равных.

И он снял с себя маску, швырнув ее на боковой столик, после чего упал в кресло и налил себе бокал вина.

Яппо поглядел на его маску и нахмурился:

– Вообще-то у Кардотти так не принято.

– Мы короли! Принято то, что делаем мы. Я пришел сюда для откровенного разговора. Если вы предпочитаете остаться в маске, я нисколько не возражаю.

– Вы превосходно говорите по-стирийски.

– За это я должен благодарить свою мать. Она не признавала никакого другого языка, чтобы распекать меня.

– В таком случае мы оба в долгу у своих матерей. Моя снабдила меня целым королевством!

Яппо сорвал с себя маску и бросил рядом с маской Орсо. Его лицо оказалось вовсе не таким, как воображал Орсо: привлекательное, но притом костистое, с широкой челюстью. И к тому же неожиданно бледное, несмотря на черные кудри. Он был больше похож на северянина, чем на стирийца.

– Чагги? – предложил он, поднимая трубку.

– Почему бы и нет?

Пока король Стирии набивал ему трубку, король Союза принялся разглядывать высящуюся за его спиной фреску.

– Копия «Судеб» Аропеллы?

– У вас острый глаз! – Яппо, обернувшись, окинул ее взглядом. – Манера письма более грубая, чем в версии нашего гения, но зато здесь гораздо больше обнаженной плоти, так что, на мой взгляд, она ничуть не хуже. Оригинал находится во дворце моей матери в Фонтезармо.

– Я знаю. Правда, моя мать могла бы сказать, что это ее дворец.

– В самом деле?

– А также что Аропелловы «Судьбы» – одно из немногих сокровищ, которые ваша мать не уничтожила, когда его захватила. Главным образом благодаря тому, что картина находилась на потолке, вне доступности криминального сброда, который она наняла себе в помощники.

– И вы разделяете взгляды своей матери?

– Очень редко, – отозвался Орсо. – Она чересчур мстительна. Я иногда думаю, что она и имя-то мне дала исключительно с намерением позлить вашу мать. Ведь все-таки мой тезка, великий герцог Орсо, убил вашего дядю и едва не прикончил и ее тоже. Прежде чем она прикончила его. Вместе с моими дядьями. И половиной стирийской знати. Ведь так все это происходило?

– Приблизительно.

– В нашей семье столько убийств, что я путаюсь в деталях. У нас сложилась довольно… непростая семейная обстановка.

– Как и у большинства королей, я полагаю.

– Честно говоря, я бы предпочел оставить все это позади. Какой смысл плодить новые поколения, если все, что мы делаем, – это продолжаем раздоры, начатые предыдущими?

– Я очень рад слышать это от вас. – Критически поджав губы, Яппо снял крышку с лампы, поднес ее к своей трубке и запыхтел, выдувая облака бурого дыма. – Враги как мебель: их лучше выбирать самому, чем получать в наследство, вы согласны?

– Вот-вот. Тебе же потом на этой мебели сидеть.

– Моя мать сказала бы то же самое. Она – воин.

Произнося это, Яппо вскинул голову с чем-то наподобие яростной гордости. Это был, наверное, его первый действительно искренний жест с тех пор, как пришел Орсо. Яппо вручил ему трубку.

– Она грозный противник, – добавил он.

– Наверное, самый грозный из ныне живущих, – согласился Орсо, тоже принимаясь пыхтеть. – Только идиот может это отрицать.

– Однако великие воины становятся пленниками собственных успехов. Все, о чем она способна думать, – это следующая победа. Как побить врагов. Как выиграть войну. Она не видит смысла заводить друзей. У нее нет времени, чтобы думать о мире.

– А это то, чего вы хотите добиться? Мира?

Яппо пожал плечами:

– Здесь, в Стирии, у нас были Кровавые годы, за ними Огненные годы. У вас в Союзе на счету две войны с гурками и две – с северянами. После чего, словно этого было мало, мы трижды воевали друг с другом. Полвека разрушений! Меня никто не спрашивает, но, если бы спросили, я бы сказал, что возможно, пора уже сделать передышку. Построить что-нибудь. Сделать мир лучше! – Как будто опомнившись, он снова раскинулся на своем ложе. – Ну и можно ведь просто трахаться. Сочинять музыку.

– Хм-м. – Орсо выдул пару разорванных дымных колец. – Роль распущенного гедониста вам к лицу, но я и сам ее играл.

– Вот как?

– И хотя мои предпочтения всегда склонялись в сторону женщин…

– То же самое, кажется, относится и к вашей матери?