Читаем Про котов и некотов полностью

Танцы, музыка для всех!

Так вещает гороскоп,

Что удача всех нас ждёт.

Я скептически смотрю

На зодиак-галиматью.

Пусть Свинья, да всё ж не та:

У нас бессрочно год Кота!

Есть одна смешная фотография: там Рысь лежит, обхватив лапой маленького Пипина, сильно прижав его к себе. Этот захват лапой до сих пор наводит меня на мысль о кошачьем виде спорта, который кто-то иронично назвал «Мой, и только мой!» Причём отношения у мамы с сыном такие странные сложились: они и грызлись круглые сутки с перерывом на сон и еду, и жить друг без друга не могли. А может, так все кошачьи живут? У нас раньше были только коты поодиночке, а кошачьей семьи не было. Когда Пипина называли породистым, я отвечала, что тогда наша Рысь страшно породистая – помоечная необыкновенная… А вообще, неважно, какая порода, всё равно наши кошки самые красивые на свете. Так считает любой хозяин любимого питомца, правда?

Пипин рос необыкновенно быстро, мы сами удивлялись. Наверное, потому, что аппетит был хороший. Мама и сын стали есть из одной тарелки, причём Рысь вскоре деликатно отходила, чтобы сыночек мог покушать, и тот, если еда для него была вкусная, мог доесть всё, не думая о маме, а если не очень вкусная, то мама потом подходила и доедала. Наверное, так поступают все настоящие мамы. Во всяком случае, моя младшая сестра, особенно когда её дети были маленькими, доедала то, что оставалось на их тарелках. Дочка не съела котлетку или кашу – не выбрасывать же. Сын не съел овощи – я съем, это полезно. И это не от бережливости, а оттого, что родное чадо – твоё продолжение, подарок судьбы.

Глядя на быстро растущего Пипина, мужские черты его лица, ленивые позы, всю его мощную мускулистую фигуру, я видела в нём что-то рыцарственное, настоящее и стоящее. Когда коту исполнилось три месяца, вдруг сочинилось такое:

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИРЫ

Жил один математик, фантазёр и мечтатель,

Льюис Кэрролл – его псевдоним.

Он наук и загадок был большой почитатель,

Парадоксы и шутки любил.

И однажды придумал роман про Алису —

В Зазеркалье попала она.

Эта странная сказка наполнена смыслом,

Но подобна кошмару из сна.

Там все вещи иными становятся сразу,

Хоть привыкли к ним люди давно,

Там игра языка, перевёртыши-фразы —

Разгадать их не всяким дано.

Пусть не всё и понятно, однако занятно

По-другому увидеть наскучивший мир.

Коль живётся тебе тяжело, неприятно,

Сочини свою сказку – фантазии пир.

Сразу всё заиграет, оживёт, заблистает,

Немудрящее сложным окажется вдруг.

Лёд унынья от солнца надежды растает,

Ведь в этой Вселенной ты сам демиург.

Этот ряд размышлений и ассоциаций

В голове появился – угадайте когда.

Иногда мне вдруг хочется, честно признаться,

Человека увидеть глазами кота.

Вот они, рядом с нами, со своими усами.

Что они там мурлычут на своём языке?

Почему так колотят своими хвостами

И что глазом заметили там вдалеке?

В их кошачьей Вселенной, чудесной, нетленной,

На каждой тропинке есть свой Рыцарь Кот,

И пушистая Дама у него есть непременно,

И любовь в их сердцах непременно живёт.

Если вы думаете, что я писала только о котах, ошибаетесь. Вдруг настроение возникло – о погоде, о природе. Сейчас сама удивляюсь, потому что уже несколько месяцев в моей душе пустыня там, где был оазис, и сочинять стихи я не могу.

В середине января 2019 года захотелось похвалить зиму. В Шатуре наконец выпало много снега. На самом деле у меня нет любимого времени года, потому что в каждом нравится что-то своё: весной – свежесть в воздухе и запах смоляных почек, летом – истома и какая-то зрелость и сладость, осенью – красота листопада и грусть, зимой – белый пушистый снег и бодрящий мороз.

Польщу зиме-красавице,

Что больше всех мне нравится.

Люблю я снег с метелицей,

Что вдруг позёмкой стелется,

Равнины чисто-белые,

Порывы ветра смелые,

Детей забавы разные

Под шум и крики радости.

Люблю я ожидание,

Хоть знаю всё заранее,

Что вновь весна цветистая

С певцами голосистыми

К апрелю лишь подтянется,

И лето вновь появится,

И осень с нами встретится

В любимом школьном месяце…

И образы грядущего

Под ветра свист метущего

Становятся желаннее —

Вот сила ожидания.

Январь. Земля уснувшая,

Зиме во всём послушная,

Мечтает стать весеннею…

Надежда – вот спасение.

Ты мудрая наставница,

Весёлая проказница,

Зима моя любимая,

По-своему счастливая.

В конце января на сайте «Одноклассники» снова был опрос, теперь про любимых питомцев: кто больше нравится – собака или кошка? И я ответила, что собаки прекрасны, но кошки мне как-то ближе. Мне нравится их независимость, то, что они «гуляют сами по себе», не считаясь с мнением и желанием хозяев. Восхищает их пластика, прыжки, потягивания, статика. Кошки – идеальные хищники: у них совершенное тело, они очень красивы, ловки, быстры, их движения молниеносны, когда нужно кого-нибудь поймать, и грациозно-медлительны, если можно никуда не спешить. Вот она лежит, кошка, и уже создаёт уют в вашем доме своим мурлыканьем, обаянием, пушистой шёрсткой. Ей ничего не нужно вам доказывать, подтверждать свою преданность, охранять дом, даже ловить мышей – ей нужно просто быть, и ваше сердце наполнится теплотой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии