Про девушку, которая была бабушкой

– Ты, вообще, кто такая? – Маша спросила, как мне показалась, не для того, чтобы уточнить мое доколумбово происхождение, а чтобы подчеркнуть презрение.

Так спрашивают знакомого человека да, кто ты такой? Имея в виду, что он самозванец и слишком много о себе мнит.

– Инопланетянка из созвездия Альфа Центавра, – ехидно ответила я. – У меня круиз. Сначала заглянула на Пандору, проверить аватаров, потом в галактику Кин-дза-дза, там, на Плюке, по-прежнему ку-ку, чатлане угнетают пацаков. Загорала на Альдебаране и планетах Андромеды, мне нравятся названия на «А». После Земли планирую посетить созвездие Волосы Вероники. Здравствуйте, земляне! Почему вы даете такие странные названия звездам? И когда, наконец, у вас прекратится гонка вооружения?

Я несла околесицу, но важно было просто говорить и говорить. Когда мы общаемся по телефону, не видим собеседника, но через несколько минут узнаем его по голосу. Давно расставшиеся люди, встретившись, сначала поражаются тому, как постарел каждый из них, потом не замечают перемен. Каждый человек уникален по комплексу признаков: голос, манера речи, жесты, мимика – все это так же неповторимо, как отпечатки пальцев. В актерах, игравших Ленина, несмотря на превосходный грим, мы безошибочно узнавали Щукина, Смоктуновского, Ульянова или Лаврова.

Мне хотелось, чтобы Данька меня узнал в костюме и гриме. Но сын, вероятно, был настолько взволнован и напряжен, что у него случился когнитивный диссонанс – психический сбой из-за конфликта идей, представлений, эмоций и реальности.

– Она точно умалишенная, – сказала Маша, – если не преступница, захватившая квартиру. Где документы на квартиру?

– Твоя практичность меня радует, – похвалила я невестку. – Документы на месте. Я не умалишенная, просто чудом помолодевшая.

– Я тебе сейчас так помолодею, – пригрозил Данька, – что остаток жизни в памперсах проведешь! Где моя мама?

– Сынок, веди себя прилично! – попросила я.

– Я тебе не сынок! Если сейчас же не скажешь, где моя мама, то я тебе…

Что он мне – не дослушали. Раздался звонок домофона.

Подозрительно глянув на меня, Маша сказала:

– Я отвечу! И не смотри так на моего мужа!

– Как так? – говорила я в спину невестке, отправившейся в прихожую. – Как хочу, так и смотрю на сына!

Я пыталась утихомирить Даню, говорила ласковые слова, в ответ он рычал на меня неинтеллигентно, если не сказать, крайне грубо.

Вернулась Маша:

– Устрицы привезли. Говорю же, тут вип-бордель устроили.

– Почему если устрицы, то сразу вип, – пожала я плечами. И спохватилась. – Не в том смысле, что бордель. Я ждала… жду на… просто на обед одного близкого мне человека.

– Эта аферистка тут полностью освоилась, – сказала Маша мужу.

– Где моя мама?

– Давай ты для разнообразия, – предложила я сыну, – станешь задавать другие вопросы? А то ты похож на дядю Валеру.

У Машиного дяди после инсульта случился психологический эмбол – пробка. Он говорил в разных интонациях только одно слово – Тань. Татьяной звали его жену. Два месяца строчил как из пулемета тань-тань-тань. Потом отошел, но нормальная речь так и не вернулась.

– Откуда ты знаешь про моего дядю? – встрепенулась Маша.

– Я даже знаю, что на последний день рождения ты хотела подарить Даньке сноуборд, но ошибочно купила в спортивном магазине кейтборд. Вместо катания с горок, фигуры на асфальте.

– Правда? – повернулся Данька к жене.

Маша пожала плечами.

– А ты тоже хорош, – обратилась я к сыну. – На пятилетие, на деревянную свадьбу, подарил Маше фигуру верблюда. Намек прозрачен до пошлости – я на вас горбачусь.

Недоумение, замешательство на лицах детей было хорошим знаком. Но тут позвонили в дверь. Курьер из магазина деликатесов прибыл вместе с Любовью Владимировной и Катей.

При виде внучки я пришла в бурный восторг, подхватила ее на руки:

– Внученька моя яхонтовая, бриллиантик мой ненаглядный! Любовь Владимировна, здравствуйте! Примите, пожалуйста, доставку, расплатитесь, деньги на столе в кухне. Мой драгоценный изумрудик! Кнопочка моя золотая!

Я приговаривала наши любимые словечки («Бабушка, говоли какая я ювелилная»), кружила внучку. И это было прекрасно! Только ради этого стоило помолодеть, сбросить вес.

– Немедленно отдай мою дочь! – Маша тигрицей была готова броситься на меня.

– Пожалуйста! – взмолилась я. – Минуточку, три минуточки! Я так давно не видела внучку и никогда не могла вот так подбрасывать… Я только покажу ей игрушки, подарки.

Не дожидаясь ответа, помчалась в детскую, опустила внучку на пол, присела рядом, обвела рукой:

– Это все для тебя. Открывай коробки, играй. Катюля, ты веришь, что я твоя бабушка?

– Велю.

Да здравствуют дети! Пусть будут прославлены их уста, глаголющие истину!

– А чего ты такая длугая? – спрашивала Катя, схватив первую коробку с лего для девочек.

– Я была в сказке, мне там дали молодильных яблочек.

– И мне дадут? – Катя бросила лего и взялась за куклу, наряженную принцессой.

– Обязательно! Только зачем тебе молодильные яблочки? Чтобы снова в люльке оказаться? Давай мы попросим для тебя шапку-невидимку или…