Про девушку, которая была бабушкой

– Небо, – заговорила я. – Реальные люди смотрят на него гораздо реже, чем книжные герои. Но мысли одни и те же. Оно огромное, вечное, равнодушное, все происходящее под ним не ново, все повторяется: благородство праведников и суета негодяев, любовь и ненависть, верность и предательство, правда и ложь. Я не хочу больше тебе врать. В этом месте, под этим небом. Меня зовут Александра, Саша Калинкина, в следующем году мне исполнится шестьдесят лет. Мы с тобой учились в одном классе. Ты сидел в третьем ряду у окна, я во втором ряду, через две парты дальше. Твоим соседом был Коля Булавин, моей соседкой – Лена Афанасьева. Это я написала тебе признание в любви. Когда ты выбрал в авторы Иру Комарову, когда ходил с ней, провожал домой, я чуть не рехнулась, заболела. И, кстати, до сих пор не простила. Ты нанес жестокий удар по моему авторскому честолюбию и девичьей гордости. Мы с тобой встретились под дождем не случайно. Я несколько дней тебя караулила, хотя падать в грязь не планировала – честно! Только хотела, чтобы ты понял, что в роли Татьяны Лариной была совсем другая девочка. Моя страсть к тебе, не пугайся, не тлела все эти годы, я не думала, что мы с тобой… подружимся.

– Но…

– Не перебивай, пожалуйста! Просто слушай. Как аудиокнигу фантастического содержания. Штирлиц не раз был на грани провала. Твою фамилию я не подсмотрела у тебя дома. Я ее прекрасно знала, как и отчество. Помню, как ты дрался с мальчишками, вздумавшими тебя дразнить Уее и Уёё. Что ты поступил в Бауманку, было известно всем одноклассникам. Да, у меня подобных промашек случалось по дюжине на день! Ты закрывал на них глаза, потому что… Я не знаю почему. Мои лавры суперэрудированной девушки не заслужены. Они принадлежат пенсионерке, которая много лет пишет статьи в корпоративные журналы различных ведомств. За это время и заяц обучился бы разным наукам. Ты не хочешь меня о чем-нибудь спросить? Из прошлого? Проверить?

– Не хочу.

Женя лег на спину, а я села, скрестив ноги по-турецки. Принялась вспоминать школьные проделки, учителей, наш выпускной, Сокольники, какими они были во времена нашей юности. Я говорила долго, выдохлась. Он молчал. Закрыл глаза.

– Ты спишь? – спросила я.

– Нет.

– Лучше бы ты испугался, таращился на меня, вызывал скорую неотложную психологическую помощь.

– Я испугался.

– Заметно. Давай попьем кофе?

– Попейте, – не пошевелился.

Он по-прежнему обращался ко мне на «вы», хотя я тыкала.

– Угости меня, пожалуйста! Я, конечно, болтлива, но все-таки не лектор, и длинные монологи – это пересохшее горло.

Он встал, налил в телескопически раздвигающийся стаканчик кофе, протянул мне и снова лег.

– А бутерброды?

– В сумке.

– С чем бутерброды?

– С рыбой, с колбасой, с сыром. Угощайтесь.

– Послушай, я большой специалист по впадению в ступор. Профессионал, можно сказать. Если ты сейчас же не поднимешься, не примешься за еду, я вылью на тебя горячий кофе, а потом покачу в воду охлаждаться.

Женя выдержал паузу, а потом сказал:

– Искупаться – это мысль.

Он поднялся и пошел к реке. Разделся на берегу (фигура у него вполне даже… отличная фигура) и вошел в воду. У меня не имелось купальника, да и погода для купания была неподходящей. Вода наверняка холоднючая. Для меня та вода комфортная, температура которой приближена к температуре тела.

Я наблюдала, как Женя плавает, ныряет, за его энергичными гребками, и приказала себе не вспоминать, как мы здесь плескались с Данькой, пускали кораблики. Сын отлично плавал разными стилями, пытался обучать меня, ничего не получалось, я тонула на мелководье, он меня спасал, я вопила, что мой стиль навечно собачий. С дедушкой Данька ходил на рыбалку… Не вспоминать!

Женя плавал долго, мне показалось, едва ли не час. Вверх по реке, вниз по реке и обратно, от одного берега к другому и снова туда-сюда. Москва-река тут неширокая, метров пятьдесят-шестьдесят. Женя себя выматывал. Не самый плохой способ борьбы со стрессом.

Я как-то писала статью про гормоны стресса. Когда природа нас задумывала, мы ходили нагими и нам важно было убежать от хищника, спастись. Для этой цели в кровь резко выбрасываются те самые гормоны, подстегивающие, утраивающие силы. Если физическая активность отсутствует, они нанесут вред. По реакции на стресс люди делятся на два типа. Одни бьются в истериках, вопят, бегают, рвут на себе волосы. Шеф, все пропало, все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает! Через два дня эти люди приходят в себя и нормально продолжают жить. Второй тип спокойно, лицом к лицу встречает трудности, не проявляет излишних эмоций, успокаивает остальных, он разумен, адекватен и мужественен. А через несколько дней или недель у него случается микроинсульт, или седеют волосы, или сбоит гормональная система, никто не поймет почему.