Призраки Маркса. Маркс и сыновья

Я не готов утверждать, что если с марксизмом обстоит все так плохо, и, в частности, в университете, то это происходит по вине «марксистов», некоторых конкретных университетских «марксистов», или, тем более, что в этом вина некоторых из тех, кого я только что назвал (Спивак или Иглтона). Безусловно, сказать такое было бы уже чересчур. Увы, здесь имеет место иной масштаб. Скажем лишь следующее: зло произошло, и причины и следствия налицо, симптоматическое поведение, варианты которого я только что привел, нацелено не на то, чтобы как–то уладить проблему и, как говориться, возместить ущерб.

3. Перформативность. «Квази–перформативность», на которую я только что ссылался, означает, по крайней мере, две разные вещи, обозначенные одним словом. Как мне кажется, там, где эти два аспекта ре–политизациии сущностным образом связаны с потребностью в ре–политизации, как раз и следует при определенных условиях ее осуществлять.

A. То, что в Призраках Маркса, так же как и во всех других текстах, которые я пишу на протяжении по крайней мере последних двадцати пяти лет, мною всегда учитывается наличие перформативного измерения (не только языка в узком его значении, но также и того, что я называю следом и письмом), всюду определило и свезрхдетерминировало мою аргументацию.

B. Сверхдетерминировало, так как одновременно речь идет не о том, чтобы понятие Остина применять telle quelle (я надеюсь, что и здесь тоже я смог остаться верным–неверным, неверным по причине самой верности наследию, «Остину» — одной из основных идей, одному из главных и, безусловно, плодотворнейших теоретических событий нашего времени). Уже в течение долгого времени я пытаюсь трансформировать теорию перформатива изнутри, ее деконструировать, то есть ее саму сверх–детерменировать, заставить ее функционировать иначе, в иной «логике» — здесь, как и в других местах, отвергая определенную «онтологию», ценность полного присутствия, которая обуславливает (phenomenenologico modo) интенционалъные мотивы серьезности, «felicity», прямого противопоставления felicity и unfelicity, и т. д. Эта работа идет как минимум со времени написания Подписи — события— контекста (Signature evenemant context) и продолжается во всех других текстах, в особенности в Limited Inc и в Почтовой карточке. Мне было приятно отметить, что Фредрик Джеймисон увидел внутреннюю связь и преемственность между Почтовой карточкой… и Призраками Маркса. Что же касается предложенного Гамашером исследования, в котором он связывает сюжет, впервые, названный мной «перформативом»[18], и как раз в 1979 — в Почтовой открытке, с более ранними текстами, такими, как Продвижения («Avances»), то мне представляется, что это один из примеров той ясности и глубины, которая делает книгу запоминающейся, интересной и самобытной. Поскольку я признаю фундаментальное согласие с Гамашером и готов следовать теми новыми путями, которые он прокладывает, и в данном случае я могу лишь выразить чувство почтения и благодарности. (Следовательно, нет ничего парадоксального в том, что я, тем не менее, здесь уделил этому тексту так мало места и лишь приглашаю читателя самостоятельно прочесть эту книгу, перечитывая и взвешивая каждое слово.)

После этих предварительных замечаний я должен попытаться одним словом обозначить способ моего предполагаемого «ответа» на все эссе этой книги. Для того чтобы не упустить темы, представляющиеся мне самыми важными, самыми общими, сквозными для различные эссе, я совмещу план понятийный и план более «личный». Отвечая по очереди каждому (за исключением, пожалуй, Иглтона и Гамашера, что вызвано только что упомянутыми причинами прямо противоположного толка), я буду иногда нарушать логику этой последовательности, для того чтобы иногда, то тут, то там, обратиться к теме или возражению, повторяющимся из текста в текст. Это наименее плохое решение, которое я должен был принять в экономике, которую я не выбирал, для того чтобы в ограниченном пространстве этой книги наименее несправедливым образом ответить на девять текстов, девять стратегий или девять различных «логик».