Привал странников

– Не искусства, а произведений искусства, – уточнил Казарян.

– Что? – не понял Денис.

– Миня Мосин – человек, любящий не искусство, а произведения искусства. Коллекционер.

– Ну, я и говорю! – не видел разницы Денис. – Знаток! Знаете, какая у него коллекция?

– Знаем, – утвердительно ответил Казарян. – Только ты-то какое имеешь отношение к искусству?

– Я-то? Я-то никакого. Я просто помогал Михаилу Самойловичу.

– В чем?

– Ну, Михаил Самойлович интересовался, где и что из картин продается, какие новые вещи из старых вдруг всплыли, через меня просили его проконсультировать, как эксперта, какую ценность имеет то или иное произведение искусства.

– Кто просил? Кто они?

– В основном один Глеб Дмитриевич. Были, конечно, другие скоробогатеи, но они обычно разок картинку покажут, и все. А Глеб Дмитриевич – постоянный. Тоже, видимо, коллекционер, но в живописи, понятно, разбирался не как Михаил Самойлович. Вот и советовался.

– Кто такой Глеб Дмитриевич?

– Глеб Дмитриевич и Глеб Дмитриевич. Больше я ничего не знаю.

– Как же ты с ним познакомился?

– Меня с ним Покатый на работе свел.

– На какой еще работе?

– Да в баре у меня. Он мне и говорит, Глеб Дмитриевич, значит, – ты, Денис, Мосина знаешь. Устрой мне его постоянные консультации.

– И ты, влюбленный в искусство, бескорыстно все устроил.

– Почему бескорыстно? Я для него дело делал, он – платил.

– И сколько же твоя любовь к искусству стоит?

– Он мне платил по сотне за сеанс.

– А сколько он Мине платил?

– Вот этого я не знаю. Они между собой договаривались.

– Где живет твой Глеб Дмитриевич?

– Я не знаю.

– Как это не знаешь? А картины где он показывал?

– На какой-то даче в Кратове. Что не его эта дача – сразу видно. Запущенная, нетопленая. Если хотите, я могу показать.

– Связывался как с ним?

– Всегда он со мной связывался, а не я с ним. Он мне своего телефона не давал.

– Он опять темнит, Рома? – устав сидеть молча, громко заявил Алик.

– Я правду говорю… – обращаясь к Казаряну, заявил Денис и вдруг сейчас осознал, что не знает, как по имени-отчеству обращаться к своему спасителю.

– Роман Суренович, – представился тот.

– Роман Суренович! – радостно обратился Денис. – Я вам говорю чистую правду.

– Верю, верю, – успокоил его Казарян, а нетерпимый Алик добавил:

– К сожалению, слово "чистое" несоединимо с тобой, бармен.

Чай остывал, Казарян разлил его по чашкам. Всем налил по рюмочке, но, поглядел на Дениса, сходил на кухню, принес стакан и налил половину.

– Выпей, расслабься, – сказал Казарян и придвинул стакан Денису.

Тот быстро выпил, закусил шоколадкой и в ответ на доброе казаряновское отношение доложил о том, что еще забыл рассказать:

– Да! По рекомендации Покатого мы с Михаилом Самойловичем два раза милицию консультировали. По конфискованным вещам.

– Чего, чего, чего? – живо заинтересовался Казарян. Перебив их, резко зазвонил телефон. Алик глазами показал, чтобы Казарян снял трубку.

– Да, да, да… Леонид, пену взбивать поздно. Да, будем ждать двух часов. Да знаю я вашу писанину! Ты бы пораньше подъехал, кое-что занятное имеется. Не по телефону… Да ты пойми, не могу! Понял? Вот и хорошо. Ждем. – Казарян положил трубку. Часто помигал, отряхиваясь от разговора, ловил нить здешнего. Поймал: – И где же это милиционеры показывали вам с Миней конфискованные вещи?

– Как – где? В милиции.

– Весьма интересное кино. А не позвонить ли мне Михаилу Самойловичу? То-то обрадуется! – И скоренько, по памяти, набрал телефон. Ждал довольно долго, звонков пять-шесть. Сняли трубку наконец. – Здравствуй, Миня, здравствуй, родной! Нет сил дождаться субботы, вот и звоню. И повидаться с тобой хочу не в субботу, а сегодня. Как не знаю, знаю. Детское, половина одиннадцатого… Никто над тобой не издевается… И не будь столь категоричен. Здесь, у Алика Спиридонова, мы сидим и беседуем с Денисом. С ним, с ним самым. Он поведал мне массу увлекательных вещей, в которых ты не на последнем месте. А так как ваша с Денисом совместная деятельность вольно или не вольно, пока не знаю, – серьезнейшим образом переплелась с отъявленной уголовщиной, боюсь, что, если мы сегодня не выясним кое-какие обстоятельства, тебе придется общаться с правоохранительными органами… Казарян скучающе послушал долгое телефонное бульканье, а потом продиктовал Алькин адрес.

Через двадцать минут прибыл Миня Мосин. Он был еще в прихожей, когда вновь задребезжал дверной звонок. Казарян, встречавший Миню, открыл дверь следующему посетителю. На пороге стоял капитан милиции Махов. В форме.

– Вот и верь тебе после этого, – с горечью произнес Миня.

Неведомыми путями они выбрались на Киевское шоссе.

– Который час? – спросил Алексей – машинные часы, по Алькиному разгильдяйству, естественно, не работали, а на свои посмотреть – надо было отвлекаться от дороги. Смирнов ответил:

– Одиннадцать.

– Опередим их?

– Если у них нет связи с оставшимися в городе, опередим.

– Что у них – радиопередатчики, что ли?

– Кто их знает – шпана серьезная, – не обнадежил его Смирнов. Теперь, когда не трясло по буеракам, можно было и поговорить спокойно. – Кто этот человек, Леша?