Притворись моим парнем

— Я поговорила с ним и поняла, что он тут ни при чем. И это меня напугало. Я не представляла, с кем имею дело, и поняла, что смысла скрывать все и дальше нет. Ты был прав с самого начала: единственным способом снова взять все под контроль было рассказать правду. Но я не хочу больше говорить об этом, это и так заняло всю поездку. Для разнообразия я бы поговорила о тебе.

Себастьян моментально напрягся.

— Пожалуйста. Расскажи мне что‑то, чего я не знаю. Почему ты решил заняться медицинскими технологиями, например. Что вдохновило тебя? И я не имею в виду ответов, которые бы ты дал для сайта компании. Что случилось на самом деле?

Похоже, стандартный ответ сейчас не сработает. Никто не посвящает работе жизнь без причины. Личной причины.

Себастьян задумался. Молчание затянулось, и Харпер уже подумала, что останется без ответа, но тут он заговорил:

— Я был застенчивым ботаником, мне нравилось возиться с железками. Мой старший брат Кенни больше торчал на улице, вечно на велосипеде или на скейте. Очень активный.

Тревога сдавила грудь Харпер. Можно было догадаться, что разговор будет не из веселых, за такой преданностью работе часто стоит трагедия. Зачем она вообще подняла тему? Но благодарность, что он наконец делится, перевешивала.

— В старшей школе его другу подарили внедорожник, и после выпуска они отправились в горы с ночевкой. Не знаю в деталях, что произошло, но внедорожник с Кенни перевернулся, и он сломал позвоночник. Они забрались так далеко в лес, что им пришлось тащить его на носилках до «скорой», которая отвезла его к вертолетной площадке. Травма оказалась серьезной, в восемнадцать лет он обезножел на всю жизнь. Я видел, как это отразилось на нем и нашей семье. И моей надеждой было, что однажды я смогу придумать что‑то, что поможет ему. Одним из проектов, над которыми я работал, был механический экзоскелет, который позволит Кенни снова ходить.

— Звучит потрясающе.

— Да. Но пока эта мечта ускользает от меня. У меня есть наработанная технология. Есть прототип, который функционирует в лаборатории. Но моя цель — создать что‑то, что может позволить себе каждый. Не просто богатые люди или те, кому повезло со страховкой. А на это потребуется больше времени. Вот почему я столько работаю. Ради Кенни. Ради всех таких Кенни.

Харпер получила ответ на свой вопрос, и он ее не радовал. Теперь она знала, насколько важна для него работа. Сколько в ней любви и личного. В отличие от Квентина, прикрывавшего работой свои интрижки, Себастьян — действительно трудоголик. Значит ли это, что в его жизни не будет места ни для чего — ни для кого — другого?

Борьба проиграна еще до начала. Что бы ни произошло, в ее жизни Себастьян никогда не будет присутствовать целиком. Лучше оставить надежду на чувства и жить как раньше.

В этом мире кто‑то ждет Харпер. Кто‑то, кто будет любить ее, заботиться и считать самым важным человеком в жизни. К сожалению, этот кто‑то — не Себастьян Вест.

— Леди и джентльмены, добро пожаловать в Нью‑Йорк. Местное время — двадцать один тридцать.

Услышав голос пилота, Себастьян завозился в кресле. К сожалению, поспать во время полета ему не удалось, и большую часть времени он провел за просмотром телевизора с несколькими остальными гостями. Харпер была… молчалива с тех пор, как они уехали из Ирландии. Он не очень понимал, что пошло не так. Шантажист отстал, им не нужно притворяться парой, они летят домой… все возвращалось в нормальное русло.

Себастьян и сам чувствовал облегчение, что через несколько дней он вернется к работе. Возможно, он больше не будет брать дверь штурмом, но в блокноте появилось много прекрасных скетчей, и ему не терпелось продолжить работу над прототипами.

Для Харпер возвращение домой означало погружение в проблемы, ведь ей придется рассказать все дедушке. Вероятно, поэтому она не радовалась тому, что все снова входит в нормальное русло? Себастьян уже признался себе, что не совсем готов к разрыву их физических отношений. Но она не говорила, что настроена на продолжение. Может быть, он слишком многого хочет?

Они сошли с самолета одними из последних, когда почти все уже разъехались. На парковке остался только голубой БМВ Себастьяна.

— Что теперь?

Харпер опустила сумки на землю и вздохнула.

— Я вызвала такси.

— Я имел в виду не это. Я говорил про нас.

Она скрестила руки на груди, словно обороняясь. Впервые она использовала этот жест с ним.

— Не знаю. Неделя закончилась. Спасибо большое, что в этой поездке был моим парнем. Ты подошел к делу очень… обстоятельно.

— Обстоятельно? — Раздражение прорвалось в его голосе. — Ты так это называешь?

— А как еще это можно назвать, Себастьян?

Он не мог понять ее тон. Она ждет инициативы от него? Что он признается в любви и будет умолять стать его девушкой по‑настоящему? Или просто хочет, чтобы он проявил свои чувства, а она смогла на них потоптаться? По ее поведению он не мог понять.

— Я бы точно не…

— Ваше время истекло, мисс Дрейк.