Притяжение звезд

Я поднялась наверх и встала там, уцепившись за поручень. Несколько объявлений меньшего размера было приклеено к полу с промежутком в полметра. «Слюна несет смерть», – прочитала я. На одной бумажке, точно в насмешку, расплылся коричневый табачный плевок.

Ко мне притиснулись чужие тела. Я представила себе, как трамваи со скрежетом тащатся по рельсам через весь Дублин, словно кровь по венам. Все мы живем в городе без стен – это уж точно! Я представила себе линии, расчертившие карту Ирландии, карту мира. Это были железнодорожные пути, шоссейные дороги, судоходные каналы, паутина людских перемещений, которые связывали все народы в единое страдающее тело.

Свет в окне аптеки внизу освещал рукописное объявление-извинение: «У НАС КОНЧИЛАСЬ КАРБОЛОВАЯ КИСЛОТА». Проезжая мимо витрин магазинов и фасадов жилых домов, я замечала выдолбленные тыквы с грошовыми свечками внутри. Я обрадовалась, что традиция старинного праздника не забывалась даже в такое трудное время. Когда мы с Тимом были детьми, у нас дома на Хеллоуин всегда готовили ирландский фруктовый пудинг, ломтиками обжаренный на огне и намазанный маслом, так что становились видны темные изюминки. Я всегда надеялась найти в своем куске счастливое колечко, но ни разу не находила. У меня заурчало в животе. Много же времени прошло тех пор, как сегодня днем я съела порцию жаркого.

Интересно, что будет на ужин у Брайди и ее соседок-жиличек в доме матушки настоятельницы?

Трамвай продолжал громыхать по лабиринту темных улиц, где жили многие мои пациентки: шаткие лестницы, обшарпанные подъезды, грязные дворы, закопченные угольной сажей краснокирпичные стены. Лампы над входами поразбивали – темнота была хоть глаз выколи. У стены, сгорбившись, сидел негр.

Нет, белый, но сильно изменившийся из-за болезни: красный – коричневый – синий – черный. Бедняга находился в фатальном конце этой жуткой радуги. Кто-нибудь догадался сбегать на телефонную станцию и вызвать карету «Скорой помощи»? Трамвай слишком быстро миновал его, чтобы я смогла запомнить улицу.

А чем я могла помочь? И я постаралась о нем не думать.

Сойдя на своей остановке я уловила ароматы, доносящиеся из общественной кухни для неимущих. Солонина, капуста? Жуть, но эти ароматы только еще больше раззадорили мой голод.

Какой-то пьянчуга горланил песню:

У малыша Джона Брауна на заднице прыщ,
У малыша Джона Брауна на заднице прыщ,
У малыша Джона Брауна на заднице прыщ,
Бедняга не может сидеть…

Войдя в переулок, я обнаружила свой велосипед, мирно стоявший на цепи. Я приподняла полы платья, на всякий случай затянув боковые тесемки.

В лицо ударил луч света.

– Все в порядке? – раздался чей-то высокий голос.

Две дежурные из Женского патруля[30] осветили фонариками черную стену. Хотели удостовериться, что я в безопасности, или, говоря иначе, проверить, не пьяна ли я и не занимаюсь ли греховными делишками с солдатом.

– Все в полном порядке! – отозвалась я.

– Отлично, езжай!

Я села на велосипед и покатила по переулку в сторону улицы.

Впереди зазвонил заводской колокол. Работницы оружейного завода высыпали на улицу, перекрикиваясь, тряся пожелтевшими пальцами – настолько желтыми, что кожа сливалась с отсветом уличных фонарей. Интересно, они работали вместе с Айтой Нунен и снаряжали снаряды желтой взрывчаткой? Когда я проезжала мимо, кто-то из них сильно закашлялся, захохотал и снова закашлялся.

Свернув в свой переулок, я наткнулась на стайку мальчишек в пестрых нарядах – у одного вокруг лба был повязан яркий шарф, у другого на носу затянут клетчатый галстук, все они надели наизнанку мужские пиджаки, а у самого маленького на лице красовалась бумажная маска призрака. Бедняги, они были босые и, верно, сбили ступни о булыжники мостовой. Меня удивило, что в такое беспокойное время им позволили ходить от дома к дому; я-то считала, что сейчас люди сидели тихо и никому не открывали. Я стала припоминать, чем старики обычно бросались в нас, детей, в Хеллоуин там, где мы росли с Тимом.

Высокий парень прижал к губам военный рожок и задудел на меня. Рожок был с вмятинами и со следами пайки, а металлическое покрытие мундштука стерлось. Может, его отец вернулся с фронта и привез этот рожок? А может быть, он погиб и семья получила рожок вместо него? А может, я просто чересчур сентиментальна и парень выиграл этот рожок у приятеля в споре?

Мальчишки помладше дубасили крышками от кастрюль.

– Яблоки и орехи, миссас!

Маленький призрак завопил:

– Ну-ка, у тебя найдется старое яблоко или орех для нашей вечеринки?

Мне показалось, что он нетрезв. (Неудивительно: многие считали алкоголь надежным средством против гриппа.) Порывшись в сумке, я нашла для него монетку в полпенни, хотя он назвал меня «миссас», а не «мисс». Мальчишка послал мне воздушный поцелуй из-под бумажной маски.