Притяжение противоположностей

Но Мартин сразу заметил цепкий взгляд темных глаз, опровергающих наивность ответа, инстинкт подсказывал, что это глаза будущего чемпиона. И он уже на пути к цели.

— Хочешь играть, чтобы зарабатывать?

Тай продолжал крутить ракетку, но пульс его участился.

— Ну, хочу. И что?

Мартин улыбнулся на грубоватый ответ. Одному богу известно, почему ему понравился подросток.

— А то, что тебе нужен тренер и хороший корт. И экипировка. — Он взглянул на потертую дешевую ракетку. — Например, ракетка. Что можно сделать с такими струнами из пластика?

Тай взял мяч и с силой послал на соседнюю площадку.

— Неплохо, — согласился холодно Мартин, — но лучше дело пойдет с настоящими.

— Расскажите, чего я не знаю.

Мартин вытащил пачку сигарет и предложил одну Таю, но тот покачал головой. Мартин не торопясь закурил и глубоко затянулся.

— Это погубит ваши легкие, — заметил Тай.

— Расскажи, чего я не знаю, — парировал Мартин. — Как думаешь, сможешь играть на траве?

Мальчишка в ответ снова ударил по мячу.

— Ты, кажется, уверен в себе.

— Я собираюсь принять участие в Уимблдоне, — уверенно сообщил Тай, — и я выиграю там.

Мартин в ответ даже не улыбнулся. Он полез в карман и достал дорогую визитку:

— Позвони мне в понедельник, — и, повернувшись, пошел прочь.

Так у Тая появился спонсор.

Но последующие семь лет их союз был похож на брак — со спорами, взрывами гнева и неизменными примирениями. Тай работал без устали, был дисциплинирован. Но, много тренируясь, продолжал учиться в школе, потому что и мать и Мартин поставили ему условие. Если он не окончит школу с приличными отметками, патронат отменяется. Тай не протестовал, это не шло вразрез с его планами. Что касается патроната, он принимал его только потому, что ему нельзя было обойтись без покровительства Мартина, хотя тот и давил на него. Взамен получил возможность брать уроки и оттачивать мастерство владения приемами. У него были лучшие ракетки и экипировка. Он играл на травяном, грунтовом, деревянном покрытиях и привыкал к особенностям каждого.

Он тренировался каждое утро перед школой. Вторую половину дня и выходные тоже посвящал теннису. Летом работал несколько часов в магазине спортивного инвентаря Мартина, а остальное время проводил на корте. Когда ему исполнилось шестнадцать, никто в клубе профессиональных игроков не мог его победить. Разве только в неудачные дни.

С его характером мирились. Тем более что игра требовала зрелищности, напоминала своего рода театральное представление. Женщин привлекала его бескомпромиссность и необузданность. Он рано познал удовольствие от общения с женщиной и совершенствовался в искусстве любви так же, как и в игре.

Однажды ровное течение жизни нарушила травма руки — он подрался с парнем, вступившись за сестру. Он считал, что это того стоило, у парня был сломан нос. Отпуск на две недели стал первым в его жизни. Он поехал отдыхать один. Тогда он еще не был известен широкой публике.

Наконец его первая победа была отмечена СМИ. Проигрывая, он был груб, яростно оспаривал мячи. Пресса прощала его выходки, списывая их на юность. Блестящие успехи простого парня из бедного предместья, который сумел подняться и заставил говорить о себе в мире, где в избранной атмосфере загородных клубов выращивают чемпионов, не могли не восхищать.

Перед своим девятнадцатым днем рождения Тай внес сумму за дом с тремя спальнями в пригороде Чикаго и перевез туда семью. А в двадцать выиграл в первый раз Уимблдонский турнир. Мечты сбывались, но он не снижал темпа, продолжая совершенствовать мастерство.

Сейчас, шагая по темным улицам Рима, он думал о своем происхождении и вспоминал, как поднялся из низов. Причина была ясна — между ним и Эшер лежала пропасть. В ее детстве не было грязных переулков и уличных банд. Ее детство прошло в комфортабельной безопасности девочки из богатой семьи. Имея такого отца, как Джеймс Вольф, она была безоговорочно принята с распростертыми объятиями в высшее общество мирового тенниса. Никакого сравнения с Таем, которому пришлось пробиваться туда потом и кровью. Уже в четыре года она имела классную ракетку и гоняла мячи на частном корте отца. Ее мать не скребла полы, она для этого нанимала прислугу.

Иногда ему в голову приходила мысль, что именно это сословное различие и влекло ее к нему. Но потом вспоминал, как она таяла в его объятиях, и посылал разницу в происхождении подальше. В Эшер было что-то такое, что безумно привлекало его. Страстность, таившаяся под оболочкой хладнокровия и полного самоконтроля. Такая неприступность сама по себе бросала вызов, а Тай обожал вызовы. Его кровь вскипала при виде невозмутимой Эшер, даже когда она была подростком. И он терпеливо ждал, пока она вырастет. И оттает.

Тай шел без цели. Повернул за угол и оказался около одного из больших римских фонтанов. Он смотрел на веселую игру водяных струй, и ему хотелось, чтобы его кровь остыла и стала такой же прохладной.