Притча о выборе

— Бог с тобой, Жорж! Я ничего такого не помню, ну если и было, то стоит ли уделять внимание пьяной болтовне? Ей богу, не помню, чтобы я что-то подобное говорил. Ну, если и было что, то прости, прости старого друга.

— Друзья так не поступают. Я должен был вызвать тебя на дуэль, но тогда я не сделал этого. Простить тебя я не могу, потому делаю это сейчас. Я вызываю тебя!

Георгий встал, подошел к Евгению, внезапно побледневшему, судорожно сжавшему бокал. Супруга Евгения, Елена, в слезах бросилась к Георгию, умоляя его прекратить сору.

— Прошло так много времени, пора забыть старые обиды! Что же Вы делаете, Жорж? Мы все так любим Вас, а Вы…

— Для меня время остановилось, и я не могу забыть, меня предали здесь, в этом доме. Сделано это по глупости, или из злого умысла — значения не имеет, но каждый должен рано или поздно ответить за свои поступки. Если Ваш супруг не помнит того, что произошло здесь много лет назад, то Вы, думаю, этого не забыли.

— Но тогда Евгений сказал правду? Ведь у Вас был роман, с той блондинкой?

— Евгений солгал, романа не было, было мимолетное увлечение, но никаких отношений меж нами не было, я ни разу не приблизился к ней, и не дал повода для сплетен. Поступок Евгения отвратителен, он не достоин мужчины и офицера.

— Почему же Вы не вызвали его тогда? Почему? Если это все неправда?

— Я не хотел, чтобы супруга моя восприняла всерьез этот пьяный бред. Но перед тем, как покинуть этот мир, она сказала, что поверила Евгению тогда, но простила меня. А меня не за что было прощать, у меня нет вины перед ней. Память о бедной моей супруге не позволяет мне оставить безнаказанным поступок Евгения.

Гости, возбужденные таким поворотом событий, живо подхватили тему, восприняв вызов, как очередное развлечение. Поручик Бельский вызвался быть секундантом Георгия, а секундантом Евгения — капитан Чернецкий.

— Мои условия, — заявил Георгий, — мой выстрел первый, я слишком долго этого ждал, дуэль продолжается до тех пор, пока не окончится смертью одного из участников. Стреляться будем завтра, в четыре часа вечера, в берёзовой роще.

Секунданты отошли в сторону, обговаривая условия поединка. Через некоторое время они вернулись, заявив, что условия Георгия приняты.

— Итак, до завтра, господа, — сказал Георгий, повернулся и вышел из зала. Бельский бросился за ним.

— Жорж, позволь, я отвезу тебя.

— Не стоит, Алекс, я хочу пройтись, мне нужно побыть одному. Завтра заедешь за мной, а сейчас прощай.

Когда Георгий спустился с обрыва к домику старого грека, стояла глубокая ночь, огромная, полная луна висела над морем, и свет её, отражаясь в волнах, рисовал зыбкий путь, казалось, что по нему можно было уйти в вечность. Георгий уселся на камень, и долго смотрел на луну, которая опускалась всё ниже, и ниже, наливаясь тяжёлым, багровым цветом. Когда луна, утонув в волнах, исчезла за горизонтом, и потянуло утренним холодом, Георгий вошел в низкую хату, не зажигая огня, лег на кровать. Несмотря на всю опасность принятого решения, оно успокоило его, и Георгий уснул, как только голова его коснулась подушки.

Когда после полудня следующего дня Бельский, заехав за Георгием, спросил:

— Ты не передумал, Жорж? Ещё не поздно всё изменить.

— Я не меняю своих решений, ты знаешь.

До места дуэли ехали молча, не проронив ни слова, и только храп лошадей, скрип кареты, да понукания возницы нарушали тревожную тишину. Когда они добрались до березовой рощи, все гости уже были в сборе. Одни искренне сожалели о ссоре старых друзей, другие воспринимали поединок как новое развлечение, способное скрасить серое уныние жизни отставного офицера. Как положено, секунданты предложили противникам простить друг другу обиды и прекратить дуэль, Евгений тут же принёс свои извинения, но Георгий не принял их, он был решительно настроен стреляться.

Противники стали к барьеру, и Георгий подняли пистолет. Он прицелился в лоб Евгению, но с выстрелом не спешил. Прошла секунда, другая, прошла уже минута, а Георгий все ещё не стрелял.

— Ну, что же ты медлишь? Стреляй! — крикнул Евгений.

Георгий опустил пистолет:

— Успею, куда торопиться? Мне спешить некуда, да и тебе не советую.

Он вновь поднял пистолет, и навел его на грудь Евгения, но потом поднял его выше головы противника, и выстрелил. Пуля звонко пропела, и глухо ударила в ствол березы.

— Теперь твоя очередь стреляй.

Евгений поднял пистолет, его рука дрожала.

— Смотри, не промахнись, — сказал ему Георгий, — помни условия поединка.

Евгений выстрелил не целясь, но промахнулся. Секунданты перезарядили оружие, и поединок продолжился. Георгий, продержав противника под прицелом минуты четыре, вновь выстрелил в воздух.

— Я не буду стрелять! — крикнул Евгений. — Ты нарочно хочешь, чтобы я убил тебя! Этого не будет!

— Ты однажды уже сделал это, тогда, двадцать лет назад. Что же останавливает тебя теперь? Стреляй, Евгений, стреляй, другого выхода у тебя нет.

Теперь все поняли замысел Георгия.

— Остановите их! Ведь это же убийство! — раздался возглас из толпы.

— Не мешайте им сводить счеты, — ответил капитан Чернецкий.