Притча о встречном

Как-то случилось так, что критика не назвала, не пожелала увидеть в изображенном Булгаковым «Массолите» бытовавший тогда РАПП с его нетерпимостью к писателям «с лица необщим выраженьем», к каким принадлежал и Булгаков. Нет сомнения, что деятельность РАППа («Массолита») была и непосредственным импульсом к написанию романа. «Булгаковщина» и «подбулгачники» — эпитеты из статей рапповских критиков. Их подлинный смысл в том, что в это время велась борьба с кулаком и подкулачниками за коллективизацию села. Таким образом, творчество Булгакова было представлено критиками читателю как вредное для революционного преобразования села. Были и там свои леваки берлиозы!..

До чего только доходили «умствования» теоретиков и критиков РАППа! В одной статье, например, писалось: «Булгаков — упадочный писатель, в том смысле, в каком им был А. Чехов». Даже Горькому не удалось отстоять писателя от рапповской критики…

Одиннадцать лет в таких чрезвычайных условиях создавался роман.

Без этой справки из истории нашей литературы, современной Булгакову, не понять подлинного смысла романа «Мастер и Маргарита», не понять его самих внутренних, во многом личных мотивов. Известный критик В. Лакшин недаром отмечает: «Творчество Булгакова столь тесно сплетено с этапами его судьбы, так полно отзвуками личных впечатлений и переживаний, что биография автора может служить лучшим комментарием к его прозе».

Можно лишь добавить, что все написанное Булгаковым является таким же комментарием к его биографии. Слово и биография тут поистине единосущны. Это свойство — поэзии. Здесь она в прозе…

«Мастера и Маргариту» по праву называют философски-фантастическим романом. С не меньшим основанием он может быть назван романом-метафорой. Но актуальностью жизненных проблем он будет всегда романом современным, будет произведением художника-реалиста.

Помянутый выше поэт Рюхин — образ эпизодический. Но есть в нем и самодовлеющая сущность. Даже бездарному поэту трудно приходится в условиях берлиозовщины! И это несмотря на то, что появляющийся в начале романа Берлиоз, тут же казненный «без суда и следствия» (до того очевидна его вина для воландовской дьявольской рати!), тоже может показаться эпизодическим лицом. На деле же все последующее содержание романа может быть понятно лишь в связи с этим — эпизодическим в начале романа — образом. Из него лишь может быть выведена и главная мысль произведения. Теоретик Берлиоз — и эпицентр зла, и главный исток его. Он незримый полюс тяготения всех сил зла. Там, где насаждается поэзия, от которой отрекается сам творец (Иван Бездомный), от которой испытывает неудовлетворенность даже бездарный поэт (Рюхин), там создается бездуховная, анчарно-мертвая среда всеобщности, в которой появляются Босые и Варенухи, появляется мещанство, и примитивного разряда, и разрядом выше, «деятели искусств» вроде Лиходеева и Римского и прожженные мещане-бесы вроде латунских и могарычей. Если первые действуют и крадутся к выгоде одним лишь растительным инстинктом, то последние тянутся к главным ценностям жизни, действуя разлагательно своим бездушным администрированием и самоупоенной цитатностью. Невежество всегда напористо и рвется «возглавлять»!..

Берлиозовщина в действительности идеология разноликого и разнообразного мещанства. И всему, обозначенному знаком мещанской сущности, она дает возможность жить пристроенно, укрытыми, точно броней, теми же выкладками «теоретика» Берлиоза, теми же творениями («чудовищными»!) рюхиных и бездомных…

И не случайно уже на первых — «ключевых» — страницах романа появляется Пушкин! С ним встречается Рюхин, встречается на Никитском бульваре, в минуту самой большой сумятицы и переполоха с появлением дьявола. Спокойной задумчивости Пушкина ничто не может помешать. «Стоит на постаменте металлический человек, чуть наклонив голову, и безразлично смотрит на бульвар».

Ясно, что встреча поэта, любого, пусть и такого, как Рюхин, с Пушкиным равна встрече со своей совестью. И пусть Рюхин говорит о Пушкине нечто «рюхинское», завистливое и обывательское, все же из отношения автора к словам Рюхина предстает его собственная писательская позиция.

«Вот пример настоящей удачливости… Какой бы шаг он ни сделал в жизни, что бы ни случилось с ним, все шло ему на пользу, все обращалось к его славе!» — говорит Рюхин, глядя на «металлического человека».