Пришелец в земле чужой

Джубал не мог восстановить картину преступления по тому, как вели себя девушки, так как детали постоянно не сходились — А, В и С ссорились с D, потом В, С и D ссорились с А… или А и В ссорились с С и D, или А и D с С и В, ведь четыре женщины могли как угодно напасть друг на друга. Все это продолжалось целую неделю, Майк лежал в своей комнате, находясь в таком глубоком трансе, что если бы Джубал не видел это раньше, то объявил бы, что Майк умер. Он бы не обращал на это никакого внимания, если бы все пошло вверх дном. Казалось, львиную долю времени девчонки бегали смотреть, все ли в порядке у Майка и были больше заняты готовкой, нежели своими прямыми обязанностями. Даже Энн, непоколебимая Энн… Черт подери, Энн вела себя хуже всех! То задумается, то заплачет. А Джубал был готов дать руку на отсечение, что доведись ей присутствовать при втором пришествии, она, глазом не моргнув, запомнит дату, время, ход событий, всех участников и атмосферное давление.

В четверг утром Майк вернулся к жизни и девушки тотчас же были к его услугам.

Они вновь выполняли свою работу, так что Джубал больше не волновался… но все же одна мысль не давала ему покоя — если он потребует раскрыть карты, Майк может послать Дугласу открытку и увеличить их заработную плату в пять раз; а девчонки с той же готовностью будут его поддерживать.

Так как домашний покой был восстановлен, Джубал не обращал внимания на то, что его королевством управляет мэр. Обед снова поспевал вовремя и был отменного качества, девушка, являвшаяся на зов «Ближняя!» прибегала с сияющими глазами, счастливая и готовая к работе. Если так, то какая разница, кто с кем спит?

Кроме всего прочего, любопытная перемена произошла и с Майком. До визита к фостеритам был таким покладистым, что Джубал считал его ненормальным. Теперь он преисполнился уверенности в себе, которую, если бы не его вежливость и рассудительность, можно было бы назвать нахальством.

Майк стал казаться старше своих лет, внимание девушек он принимал как должное. Голос его огрубел, и теперь он говорил решительно, а не робко, как раньше. Майк стал человеком, решил Джубал, можно исключить его из списка пациентов.

За исключением (напомнил себе Джубал) одной вещи: Майк все еще не смеялся. Он мог улыбнуться шутке и порой не просил объяснять ее. Майк был бодр и даже весел, но никогда не смеялся.

В конце концов Джубал решил, что это неважно. Пациент здоров, находится в здравом уме — и он стал человеком. Джубал был достаточно скромен, чтобы потребовать кредит, да и девушки сделали для этого гораздо больше. Или будет правильнее сказать «девушка»?

С самого начала Джубал каждый день говорил Майку, что он желанный гость в его доме… но однажды ему надо выйти из дома и посмотреть на мир, как только он почувствует, что способен на это. Джубал не должен был удивиться, когда Майк объявил за завтраком, что уходит. Но Джубал был удивлен, более того, он был огорчен и попытался скрыть это, без надобности схватив салфетку.

— Да? Когда же?

— Мы едем сегодня.

— Мы? Ты хочешь сказать, что мы с Ларри и Дюком будем сами готовить для себя обед?

— Я об этом подумал, — ответил Майк. — Мне нужен товарищ. Я еще не все знаю и часто делаю ошибки. Лучше всего отпусти со мной Джилл: она хочет и дальше изучать марсианский язык. Но если ты не можешь обойтись без одной из девушек, отпусти Ларри или Дюка.

— Я еще имею право выбирать?

— Конечно. Решение за тобой.

(Вероятно, сынок, это твоя первая ложь. Сомневаюсь, что смогу удержать даже Дюка, если ты уже все решил.)

— Пусть с тобой едет Джилл. Но помните, дети — это ваш дом.

— Мы знаем это и вернемся. И вновь разделим воду.

— Обязательно, сынок.

— Да, отец.

— Как ты сказал?

— Джубал, у марсиан нет слова «отец», но недавно я понял, что ты мой отец. И отец Джилл.

Джубал покосился на Джилл.

— Мм-да… Берегите себя.

— Конечно. Пойдем, Джилл. — И они уехали еще до того, как Джубал встал из-за стола.

Глава 26

Это был обычный шапито — сладкая вата, крикливые билетеры, незамысловатая программа. Лекция по половому вопросу свелась к критике дарвинизма, а за ней следовал парад красавиц, одетых в угоду цензуре. Потом бесстрашный Фентон прыгал с вышки, затем выступали маг (вместо ясновидящего), полумужчина-полуженщина (вместо бородатой женщины), глотатель огня (вместо глотателя шпаг) и татуированная заклинательница змей. Она вышла под конец программы «совершенно голая, одетая лишь в экзотические рисунки, кто найдет на ее теле ниже шеи хоть квадратный дюйм свободного места, получает двадцать долларов».

Приз не достался никому. Миссис Пайвонски стояла совершенно голая на табурете, между ножками которого ползало полтора десятка кобр. То, на что смотреть считалось непристойным, закрывал своим телом боа констриктор. Освещение было слабое.