Пришелец

— Золото? — сказал Норман, откинув кружевную манжету и задумчиво крутя на пальце перстень с жемчужным глазом. — Золото — это все: сила, власть, любовь женщин…

— Жрецы и правители получают власть от богов, — сказал Эрних, — воины и охотники получают свою силу от природы и постоянных упражнений, а девушка соединяет судьбу с тем юношей, чей звездный знак входит в ее созвездие, — золото здесь ни при чем.

— Вы дикари, — жестко усмехнулся Норман, — вы понятия не имеете о том, что такое настоящая власть! Не над кучкой голодной оборванной сволочи, не над сворой полупьяных шлюх истеричек, а над миром, над прекрасными городами, дворцами, храмами, над блестящими армиями, идущими на край света и приносящими к ногам повелителя все чудеса и драгоценности, которые только есть на этой земле! И все это — золото! И нет на свете другого, более могущественного бога, чем оно, — что бы там ни говорил падре со своими святошами!

— А твое золото может воскресить человека? — спросил Эрних.

— Конечно! — захохотал Норман. — Ты разве сам не видишь, как зашевелились эти полутрупы при виде того, что творится на дне благословенной лагуны! Наш благочестивый падре дал бы отрубить себе палец за то, чтобы его слово обладало столь сильным действием! Я прав, святой отец? — крикнул он.

Но падре ничего не ответил. Он стоял под мачтой и, прикрыв глаза от палящего солнца, смотрел вслед удаляющейся шлюпке.

Пока они говорили, матросы убрали все паруса и беспорядочно разбрелись по палубе. Кто-то, перегнувшись через борт, внимательно изучал придонный пейзаж, пока не разглядел сквозь толщу воды полузанесенную илом надпись «Святая Екатерина» на одном из бортов. Тогда он негромко подозвал падре, и они некоторое время вместе разглядывали сгнившие обломки погибшего корабля.

Кто-то внимательно вглядывался в неподвижно стоящих на каменных ступенях людей. Порой кто-то из копьеносцев резко перехватывал свое оружие поперек древка, делал несколько резких стремительных взмахов над головой и вновь замирал в прежней позе.

Кто-то, поднявшись на корму, рассматривал черные жерла четырех пушек, выставленные из рубленых овальных амбразур и направленные в сторону леса, наполненного движением и гамом множества радужных птиц, мелькавших в густых развесистых кронах, как драгоценные камни, которыми перебрасываются невидимые лесные духи.

Дильс, поджав под себя ноги, сидел на крыше капитанской каюты и тщательно осматривал тяжелый пистолет с длинным ограненным стволом. Он отводил изящно изогнутый, украшенный золоченой резьбой курок, осторожно возвращал его на место, опасливо заглядывал в темную дырочку дула, вытягивал руку с пистолетом перед собой, стараясь поймать на мушку птиц, парящих над верхушками голых, оплетенных вантами мачт. При этом Дильс ни на миг не ослаблял внимания, постреливая глазами по сторонам и наблюдая за тем, что творится на палубе.

Но гардары при виде разбросанного по дну золота сделались совершенно равнодушны ко всему остальному. Убедившись в том, что никто не собирается нападать на корабль, они как будто позабыли о голоде, жажде и столпились у бортов, разглядывая дно и стараясь подцепить какую-нибудь маску или статуэтку наспех сооруженными снастями. И когда одному из них удалось-таки подцепить и выбросить на палубу небольшую, длиной в ладонь человеческую фигурку с клювастой птичьей головкой, гардары бросились к ней и чуть не передрались между собой, отталкивая друг друга слабыми неловкими движениями. Они ползали на четвереньках, сталкивались лбами, хватались за руки, за волосы, и Норман напрасно пытался разнять их, нещадно колотя острыми носками сапог их изможденные, едва прикрытые лохмотьями бока. При этом он поминутно хлопал себя ладонями по бедрам и, не найдя пистолетов, оглашал воздух яростной многосложной бранью. Даже падре влез в эту свару и, закинув на спину массивный крест на толстой золотой цепочке, начал растаскивать ползающих по палубе людей неожиданно сильными и цепкими руками. В конце концов именно ему удалось завладеть золотой фигуркой, и тогда гардары окружили его со всех сторон, угрожающе размахивая сжатыми кулаками. И напрасно падре выставлял перед собой крест и выкрикивал какие-то угрозы: гардары остановились лишь тогда, когда он вскочил на пустой бочонок и, взмахнув рукой, бросил фигурку за борт. Послышался звонкий всплеск, все замерли и вновь кинулись к своим брошенным вдоль бортов снастям.