Пришелец

— А это мы сейчас попробуем определить, — пробормотал падре, обходя кучу преющего хвороста и внимательно вглядываясь в бурый рисунок опавших листьев, плотным ковром покрывающих землю.

— Идя по тропе, они скорее всего ступали след в след, — продолжал он, наклоняясь к земле и поднимая переломленный сучок, — но во время работы перемещались беспорядочно… Один… Еще один… Вот эту кучу сложили трое, возможно, рабы, но если и так, то весь отряд был невелик, человек десять — двенадцать…

— А… доказательства? — усмехнулся Норман.

— Сейчас найдем и доказательства, — проворчал падре, поднимаясь по пологому откосу и хватаясь руками за тонкие, расщепленные топорами пеньки. Отыскав среди трухлявой лесной подстилки несколько характерных овальных вмятин, падре жестом подозвал Нормана, а когда тот приблизился, осторожно снял пальцами слой трухи и показал ему след босой человеческой ступни, глубоко впечатанный во влажную глину. По направлению следа было ясно, что человек, оставивший его, двигался в сторону форта.

— А теперь попробуем определить, сколько же их все-таки здесь прошло, хотя бы примерно, — сказал падре, стаскивая тяжелые, подбитые гвоздями башмаки. Оставшись босиком, он сделал несколько размеренных шагов по лесной подстилке рядом с едва различимыми вмятинами неизвестных путников, а затем сгреб труху с одного из своих следов и, подозвав Нормана, показал ему плоский, едва пропечатанный оттиск своей ступни.

— Все ясно, — сказал тот, едва взглянув на отпечаток, — их, должно быть, было не меньше дюжины… Но зачем они тогда наводили мост? Неужели нельзя было переправиться каким-нибудь более простым способом?..

— Для того чтобы это выяснить, надо прежде всего понять, кто они, — сказал падре. — Остатки разбитого племени? Дружина, отправленная за сбором установленной дани? Маленький купеческий караван?..

— Посольство…

— Все возможно, — подхватил падре, разбрасывая охапку гнилых листьев над отпечатком своей ступни, — но я бы не стал сейчас тратить время на все эти уточнения, а постарался как можно скорее добраться до форта…

— Полагаете, что там мы все выясним наверняка?

— Я в этом почти не сомневаюсь, командор, — сказал падре.

Вернувшись на плот, они уверили гардаров в том, что река, по которой они сплавляются, вне всякого сомнения, вынесет плот к Океану неподалеку от форта, и, выпив по маленькому тростниковому стаканчику рома из походного бочонка, тронулись дальше, стараясь держаться ближе к середине реки.

— И все-таки, падре, мне хотелось бы кое-что уточнить, — сказал Норман во время одной из ночевок, — представленные вами рекомендации с самого начала вызвали у меня некоторые сомнения…

— Какие сомнения, командор? — удивился священник, глядя на Нормана поверх ярко полыхающего костра. — Вы разве не помните, чья подпись стояла на моих бумагах, какие печати…

— Нет-нет, — поспешно перебил Норман, — дело не в подписях и не в печатях, при всем том что даже если они и подделаны, то качество этой работы выше всяких похвал…

— Вы забываетесь, любезный! — сухо заметил падре, оглянувшись на спящих гардаров. — Как вам вообще могла прийти в голову подобная мысль?..

— Ах, простите, ваше преподобие, — тихо засмеялся Норман, — привычка!.. Сквернейшая привычка все запоминать и ничего не брать на веру!.. Держу про запас всякую мелочь, всякий сор, который любой порядочный человек давным-давно вымел бы из головы поганой метлой… Вот, в частности, правая дужка буквы «О», выходит у его высокопреподобия всегда как бы несколько полнее, отчего весь росчерк слегка подтягивается и смотрится чуть увереннее. Зачем, скажите, порядочному человеку помнить о такой ерунде?..

— Это что, допрос?..

— Боже упаси! — замахал руками Норман. — Игра, всего-навсего игра воображения под названием «А что, если на самом деле все не так, как тебе вкручивают?» И дело вовсе не в каких-то там нажимах на плохо очиненное, вырванное из правого крыла перо, нет… Просто ваши рекомендации отличались некоторой, я бы сказал, скупостью и расплывчатостью представленной в них информации… Слишком общая картина… Пейзаж… С птичьего полета… Понимаете, о чем я говорю?..

— Может — да, может — нет, — уклончиво ответил падре, — но я не понимаю другого: зачем вы это говорите?

— Зачем? — воскликнул Норман, вытягивая из костра тлеющий сучок и раскуривая трубку. — Так, любопытство, бессонница… Не более того, святой отец, не более того!..