Приручи меня, если сможешь

— Тогда кое-кому стоит задуматься о том, чтобы у нас был ещё один ребенок, — отжимаю Илюху и рассматриваю щекастого бутуза.

Хочу себе сына, такого же красивого и большого. Смотрю на Стасю и даже не могу предположить, что сейчас твориться в ее голове.

— Разговор явно зашёл не туда, — бормочет задумчиво, а затем поднимает взгляд на меня. — Укладывай сына, папаша. А я начну день со сцеживания и бокала вина, пожалуй. Ах да, Илюш, папа жадный и хочет отжать мамину грудь себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я сдвигаю брови, а Стася смотрит на меня.

— Кормление грудью во время беременности провоцирует выкидыш. Ты не знал?

Хмыкает, намекая, что тема поднялась слишком рано, и оставляет нас с сыном наедине.

Мы достаточно долго были тет-а-тет с малым. Я долго рассматривал мальчонку и целовал его пальчики, смиренно принимал его пощипывания и жадно вдыхал аромат материнского молока. Есть в этом что-то слишком ценное и таинственное. Видеть жену с ребенком, пусть не моим родным, счастливой — награда. Помню первые недели после гибели Саги. Они были страшными для всех. Для нее особенно. Я видел, что любила его, неидеального, взрывного, тяжелого. И я ее тогда любил. Нельзя было, но любил. Наблюдал за ними и злился, что у меня нет такой. Теперь есть, не похожая, а именно та, в которую влюбился с первого взгляда.

И теперь, когда жизнь дала мне шанс, хочу не только ее тело, хочу общих детей. И этого кареглазого чертяку люблю безумно. Копия друга, с которым было не страшно ни в огонь, ни в воду.

Малой зевнул, потер глаза, и уснул быстро, стоило мне погладить ему спинку. Любитель массажа, сам приучил его.

— Я не знал, принцесса, прости. С моей стороны эгоистично требовать второго ребенка, когда еще так мало времени прошло после рождения Илюхи.

Целую Стасе ладонь, приседая у ее ног на кухне, где она читает ленту новостей и пьет вино.

— Все нормально, — качает головой задумчиво. — Просто очень рано. Бред, что роды якобы лечат женские болячки. Они сильно косят здоровье. Это чудо, что этот ребёнок меня не разорвал. Ты тоже богатырь, без шансов. Поэтому наберись терпения, ладно? И ещё…

Вижу, что нервничает, зажалась вся.

— Я никогда не спрашивала… не смела спрашивать… Да в сущности это не на что не влияет. И если не хочешь, не отвечай…

Чем больше мямлит, тем больше бледнеет.

— Что случилось? — не понимаю, чем собственно она так запарилась, резко сменив тему.

— Я знаю, как в тюрьму попал Илья. Я знаю, что вы подружились там. Твоя мать и мой отец нехорошие люди и ткнут в глаз подобным при первой же возможности, поэтому я подумала, может мне всё же стоит знать, как там оказался ты…

Хмыкаю иронично и взъерошиваю волосы. Да тут тайны нет, все банально до безобразия. Сам виноват. Смотрю на Стасю и улыбаюсь, пожимая плечами:

— В семнадцать я еще наивно верил в то, что смогу добиться внимания матери. Если бы не бабушка, то я бы рос в атмосфере постоянного блядства и порока. Лишь эта умная и терпеливая женщина могла хоть немного влиять на разгульную жизнь дочери. Но это было до того момента, как в жизни Розалии появился Степан. Он первый, кто позволил себе поднять руку на меня и бабушку. В тот день он пришел пьяным и невменяемым. Я пытался его выставить из квартиры, но мать пошла в защиту этого урода. Я впервые рассредоточился и получил кулаком в челюсть. Бабушка пыталась нас растянуть, а эта тварь вторым ударом снесла с ног мою защитницу. Бабушка потеряла сознание, позже оказалось, что сотрясение и трещина в ребре. Уже в тот момент я не думал, что творю.

— Домашнее насилие, — качает головой Стася, с сочувствием глядя на меня. — Слишком откликается. Не продолжай, — гладит мои волосы.

Задумчиво смотрит куда-то, затем усмехается.

— Я пыталась убить отца однажды. После того, как он избил меня. Пришла с ножом в его номер. Он проснулся. Избил ещё раз, сильнее.

— Думаешь, смогла бы?

— Нет. Какая из меня убийца? В тот день я навсегда поняла, что мужчина сильнее женщины. И в разных весовых категориях сильно не разгонишься.

— Не все мужчины способны убивать, и я не собирался, но пописал ему руки с наслаждением, финишировав клинком в ногу.

Обнимаю жену и целую в висок.

— Эта тварь навсегда забыла о том, что нужно обижать старших. Но моя мать в своем репертуаре, она свидетельствовала не за меня, только благодаря показаниям бабушки мне не вкатали полный срок. Ведь со слов отчима и матери, это я первым устроил бардак.

— Да к чертям их. На кой такая мать и такой отец? Будем любить друг друга за них и восполнять пробелы.

Салютует мне бокалом вина и делает глоток. Глаза соблазнительно сверкают. Дразнит.

Действительно, к черту. У меня есть всё для того, чтобы быть счастливым. Поэтому париться из-за сложных людей я не буду. Зато я быстро среагировал на флирт Стаси. Мои пальцы проникают под халат, стаскиваю трусики вниз. А мой язык тут же настойчиво ласкает клитор. Она так протяжно стонет и выгибает спинку на кресле, что я становлюсь жадным и нетерпеливым.

— Женщина, я же тебя трахну на этом столе.