Приручи меня, если сможешь

Вижу, как сжимает пальцами салфетку, нервничает. Вот только ее волнует не мое здоровье, а собственные переживания. Слухи о том, что со мной произошло, распространялись со скоростью работы репортёров, за неделю эта женщина не удосужились набрать номер моего телефона.

— Стася, познакомься с Розалией Георгиевной.

Я представляю жену и наблюдаю за тем, как меняется выражение моей матери. Она, как коршун, осмотрела с ног до головы жену и хмыкнула.

— Лучше подобрать не мог?

Стася сжимает мою руку и вежливо улыбается, игнорируя грубость матери.

— Добрый день, Розалия Георгиевна.

— Чем не устраивает? — приподнимаю бровь, тем самым иронично игнорируя нападки.

— Простовата, я думала, у тебя есть вкус.

- Твои советы и мнение мне неинтересны. Милая, приготовь мне кофе, а себе чай, Розалия уже уходит.

— С удовольствием, малыш, — улыбается Стася.

Мне кажется, но она искренне рада возможности свалить из комнаты.

— Я тоже буду кофе, Настя, надеюсь, ты, девочка, более корректна, чем мой сын, — моя мать фыркает и садится на диван, хотя я уже был готов придать ей ускорение.

— Стася, — поправляет автоматически и спрашивает, — с сахаром или без?

— Розалия уже уходит, — поворачиваюсь к матери, — у тебя дома кофе нет?

— Ты должен мне помочь, у Толика проблемы, у нас денежные проблемы.

— Ничем помочь не могу, я спонсором твоим любовниками не заделывался. Прощай.

Иду за Стасей в кухню, но за спиной слышу ругательство.

— Его могут посадить, он сбил человека, нужно оплатить лечение старику.

— Нехер садиться за руль в алкогольном угаре, это он не первый раз, благодари Бога, что предыдущие жертвы были легко покалечены. Выход знаешь где.

— Ты дерьмовый сын.

— Я знаю, прости, другим не буду.

— Настя, повлияй на своего мужа, надеюсь, ты не просто подстилка в этом доме, а что-то стоящее.

Я дернулся, застыл на пороге кухни, мои глаза налились кровью, а пальцы сжались в кулаки. Я же ее сейчас прикончу за свою женщину.

Стасина ладонь легла на мой сжатый кулак.

— Вы слышали своего сына, — говорит непривычно жестко моя ласковая и спокойная девочка, — он не дойный денежный мешок. И не телёнок, на которого можно повлиять. Он мужчина, которого вы не способны даже адекватно оценить. Спасибо, что воспитали замечательного сына. Теперь вам пора.

— Это не ее заслуга, а отца и бабушки. Эта женщина не знает, что значит любить своего ребенка, увы. Прощай, Розалия.

Теплая ладонь Стаси действует на меня отрезвляюще. Неожиданно оживает радионяня в кармане жены. Илюха взревел так резко, что мы насторожились.

— Сын требует твоего внимания, милая.

Ей не нужно повторять дважды, но прежде, чем убежать, она целует меня в подбородок.

— Значит, не поможешь?

— Значит, нет, — иду вглубь кухни и забираю чашку с кофе, смотрю во двор и пытаюсь подавить раздражение.

Я на дух не переношу женщину, которая дала мне жизнь. И это, похоже, взаимно. Но что имеем. Меня всегда поражала ее черствость и безразличие. Даже сейчас ей было плевать на то, что я стоял перед ней с перебинтованной рукой, что на полгостиной слышен плачь сына. Ее ничего не интересовало. Кроме денег. Бандюгана. Когда-то в очередной ссоре именно это определение слетело с ее губ в мою сторону. Засело это слово в подкорке. И не собирается стираться. Да и не хочу.

— Тогда я буду побираться с протянутой рукой, если заложу квартиру и драгоценности.

— Давно пора пойти работать, как миллионы сограждан. Ты же не работала ни дня.

— Я не создана для тяжелой работы, ты знаешь о моем здоровье.

— Тебя на шахту никто не отсылал. Прости, но у меня нет настроения говорить о том, что не меняется.

— Сына хоть своего покажешь?

— Увы, но нет, он еще не крещеный, мы стараемся не афишировать его перед посторонними.

Вижу, как покраснело лицо матери, как соскочила с дивана, сжала сумочку и поджала губы.

— Да чтобы ты подавился своими деньгами, жмот.

Розалия выскочила из дому, как прокаженная, а я только устало потер глаза. Так всегда. И этому нет ни конца, ни краю. Увы.

— Как мой боец, что не устроило моего парня?

Спрашиваю у мальчишки, который гулит к Стасе и светит своими причандалами. Целую жену, обнимаю, кладу голову ей на плечо и улыбаюсь сыну, который узрев меня, еще активнее агукает.

— Мне кажется, твоего парня не устроило то, что папочку обижают. Дети чувствуют людей, хороших и не очень. Мне жаль, что эта женщина твоя мать. Но хэй, не знала, что у нас так много общего, любовь моя. Ужасные родители? Плавали, знаем.

— Илюха, твоего папашу уже не торкают такие людишки, — подмигиваю сыну и щекочу ему пятку, целую Стасю в щеку и трусь носом, — и тебе советую. Нужно отпускать прошлое, это нелегко, но порой помогает… так говорят психологи.

Смеюсь, потому что ни хрена это не стирается по приказу.

— Ух, сына, какой у нас умный папочка, слушает психологов, — хмыкает Стася, куснув меня за щеку.

Она переодевает сына и берёт на ручки. Поворачиваются ко мне, пацан тянет ручки ко мне тут же.

— Эй, — смеётся Стася. — Я скоро ревновать начну. Сын, предательская мордочка, можно и у мамы на руках пожить.