Природные катастрофы, потрясшие мир

К тому же и по сей день бытует распространенная путаница относительно различных шкал, по которым измеряется сила землетрясения. Магнитуда землетрясения (М) представляет собой меру энергии по логарифмической шкале, т.е. общую величину энергии землетрясения. Ее шкала измерения с 10 градациями предложена в 1935 г. американским сейсмологом Ч. Рихтером (различают несколько магнитудных шкал, в которых к М прибавляется еще по 1 маленькой букве). Поскольку это не слишком понятная характеристика, которая не отражает непосредственную разрушительную силу землетрясений, то используют более наглядную 12-балльную шкалу интенсивности поверхностных сотрясений (степень воздействия землетрясения в конкретном месте). Она взята по аналогии со шкалой метеорологических наблюдений, где 1 балл обозначает полный штиль, а 12 баллов — ураган. Сотрясения интенсивностью в 3 балла уже способны ощущать люди, при 7 баллах разваливаются несейсмоустойчивые постройки, при 12 баллах рушатся горы, образуются трещины многокилометровой длины.

Дело в том, что между этими двумя видами шкал нет прямой связи, они несопоставимы без дополнительных данных — при переводе одной величины в другую требуется пересчет, поэтому порой в сообщениях СМИ встречается путаница. Если говорится про магнитуду, то слово «баллы» не употребляется. Можно сказать: «сила землетрясения составляла 7 магнитуд по шкале Рихтера», или «магнитуда землетрясения достигала 7», или совсем кратко «землетрясение с магнитудой 7». То есть М = 7.

С алтайской природной катастрофой связана весьма любопытная история. По неофициальной версии, землетрясение явилось местью «алтайской принцессы», которая, по мнению алтайцев, была одной из жриц древнего народа, обитавшего когда-то на обширной территории, в том числе и Горного Алтая.

Предыстория такова. В 1993 г. новосибирская археологическая экспедиция под руководством Н. Полосьмак проводила раскопки на плато Укок, расположенном в 100 км от Кош-Агача. Это дикое пустынное плоскогорье, условно говоря, зажатое между Россией на севере, Монголией на востоке, Китаем на юге и Казахстаном на западе. Поскольку высота этого района превышает 2000 м над уровнем моря, то земля никогда не освобождается из объятий вечной мерзлоты.

Именно здесь на берегу речки Ак-Алаха в кургане обнаружили хорошо сохранившуюся мумию молодой женщины, жившей в эпоху скифов свыше 2500 лет назад. Открытие посчитали одним из самых значительных для российской археологии в XX в.

Местные жители тут же признали в ней свою прародительницу и назвали «алтайской принцессой». Мумию с хорошо сохранившейся татуировкой извлекли и отвезли на исследование в Новосибирск. С той поры определенная часть алтайской интеллигенции негодует, утверждая, что ученые, растревожив древнее захоронение их предков, разгневали духов и навлекли на местных жителей беды и что «принцессу» следует вернуть если не в могилу, то хотя бы на Алтай. Точка зрения коренных алтайцев заключается в том, что «алтайская принцесса» являлась одной из жриц, добровольно пожертвовавших собой, чтобы в мистическом потустороннем плане защищать Землю.

Особенно популярной эта тема становится в периоды перед выборами, после природных бедствий, при дефиците местного бюджета. К тому же ученые выяснили, что найденная женщина принадлежала к среднему слою пазырыкского общества (народа, который заселял территорию Алтая в IV—III вв. до н.э.), но никак не была принцессой. Более того, генетическая экспертиза и реконструкция черепа показали, что она — ярко выраженный европеоид (алтайцы — монголоиды). Причину смерти молодой женщины ученым выяснить так и не удалось.

Несколько поутихшая за 10 лет после землетрясения тема вновь разгорелась с невиданной силой. К новосибирским ученым приходили тысячи обращений как от простых жителей, так и от республиканских депутатов. Впрочем, находка до сих пор находится в Новосибирске в музее при Институте археологии и этнографии. Ее перевезут в столицу Горного Алтая, когда там будут созданы условия для ее сохранности — соответствующее строительство уже ведется.

Масштаб катаклизма привлек внимание социальных антропологов. Например, сотрудник Института этнологии и антропологии РАН К. Л. Банников практически сразу после землетрясения изучил его влияние на культуру и жизнь алтайцев, опубликовав результаты изысканий в статье «Жизнь в эпицентре. Социокультурный резонанс сейсмических процессов Горного Алтая 2003-2004 гг.». Ученый сумел всесторонне проанализировать различные версии причин алтайского землетрясения и стереотипов поведения людей при стихийном бедствии в целом: жителей Алтая, Новосибирска, поступки политиков, размышления православных священников, а также мнения геологов. Исследователя прежде всего интересовало эмоционально-психологическое отношение людей к катастрофе. Он отмечал, что столь явное разнообразие точек зрения относительно причин трагедии обусловлено социальным положением респондентов.