Принцепс

– Рюриковичи, говоришь? А что? Вариант не худший. Одного из них точно можно выбрать, тем более что Леопард уже сбил с них лишнюю спесь. Кстати, где он сейчас сам?

– Либо уже в Русгороде[105], либо подъезжает к нему.

- Пиши приказ, Ицхак. Спящему Леопарду прибыть в Рим как можно скорее, прихватив с собой лучшего, на его взгляд, кандидата. Вопрос с Датским наследством нужно закрыть до заседания сената. Пусть поторопится.

– Ну, я пошёл? Кстати, в Рим вернулась твоя матушка. Я, конечно, понимаю, что у вас что-то в отношениях не заладилось, но женщина она Великая, с большой буквы Вэ. Все бы такими были.

– Не приведи Господь. – при упоминании Господа Ричард не перекрестился, как сделал бы любой другой христианин на его месте, а отпил ещё вина, заботливо подливаемого Ицхаком, и усмехнулся – Тогда бы нами точно правили бабы.

– Сомневаюсь. Вы друг друга стоите. Навести её, Ричард. Тебе это будет не трудно, а ей приятно. Она мать, а ты её последний живой сын. Вот. – король Нового Сиона выложил на стол голубоватый бриллиант – Примерно такой-же, но розовый, у неё уже есть, пусть будет пара.

– Где ты такой раздобыл?

– Мухаммед подарил, после сражения под Бухарой. Мне его девать некуда, короны теперь у нас в моде стальные, без каких-либо украшений, так пусть хотя бы женщины попользуются.

– Он стоит тысяч тридцать марок…

– Не обижай меня, Принцепс. Какие марки, когда мы говорим о такой женщине? Внеси её в список сената, вместо Кнуда Датского, не пожалеешь.

– Женщину?

– Не просто женщину, а Железную герцогиню Аквитанскую. Я бы пошёл ещё дальше, и назначил её первым Цензором сената, но тебе такое слабо. Передашь камушек, или мне самому съездить?

– Передам. Сегодня же. Ступай, Ицхак, пиши приказ Спящему Леопарду, мне нужно подумать, как не допустить такого безобразия в будущем.

К середине сентября 1197 года, Гуго де Лузиньян, адмирал-фараон, почти завершил покорение Балкан. Сначала он разбил под Скопье войско Сербского короля Стефана Неманича, захватив его со свитой в плен. Свиту, ничуть не сомневаясь, Ле Брюн приказал обезглавить, а самого Стефана отпустил. Без всяких условий. Хочешь – готовься к ещё одной битве, а хочешь – к герцогской короне. Королевством ваши горы называть смешно, но, если ты настаиваешь, подерёмся ещё разок. Только учти, если ты окажешься таким болваном, герцога я себе найду другого. В Русском ордене хватает рыцарей, которые отлично понимают ваш язык.

На следующий день, после битвы при Скопье, к Фараону заявилось посольство от Боснийского бана (бена), с вопросом – что нам дальше делать? Подготовку к битве, саму битву и её итоги они видели своими глазами, поэтому ответ был незамысловат и лаконичен – «Если хотите жить, что-нибудь придумаете». Через две недели в ставку Ле Брюна явился сам Боснийский бан Кулин, принёс оммаж, получил герцогскую корону, а войско Фараона усилилось шестью тысячами бандитов. По-другому, Гуго де Лузиньян охарактеризовать этот сброд не мог. Настоящие бандиты, но на войне и такую погань можно использовать с толком. «Отбросов нет, есть кадры» – эту фразу Ричарда он не просто запомнил, но и осознал. В битве при Тырнове[106], большинство боснийцев он сжёг в лобовой атаке, и только потом задействовал основные силы. Бан, вернее, теперь уже герцог Кулин, манёвр заметил, но не возмутился. Видимо он и сам был не прочь избавиться от этих почти неуправляемых подонков, которые ему были больше не нужны. Боснийский банаат, то есть герцогство Босния, теперь со всех сторон граничило с владениями короля Гуго Первого, защищаться было больше не от кого, а грабить чревато фатальными последствиями. Новый король не из тех, кто будет терпеть подобные выходки. Удержать же от грабежей эту банду, всю сознательную жизнь, занимавшуюся только этим, герцог Боснии точно не смог бы. Попытайся он это сделать – прирезали бы свои же, а допусти набег – лишишься головы от руки Фараона.

Болгары бились достойно, пожалуй, на уровне крестоносцев образца 1192-93 годов, но с тех пор военная наука шагнула далеко вперёд, так что шансов у них не было изначально. Атаковать в копейном строю, закованные в сталь каре терций, специально обученных противодействовать подобным наскокам – это верный способ самоубийства, однако болгарские рыцари сделали целых шесть попыток. Жаль. Эти воины Ле Брюну понравились, дисциплинированные и отлично обученные, они бы ещё пригодились, но на всё воля Господня.

Штурмовать Тырново, в который отступили разбитые в битве болгары, Фараон не стал. Зачем грабить город, который скоро станет твоим? Не отпустил он свои войска и разорять окрестности, строго-настрого наказав легатам честно расплачиваться с местным населением за все поставки, и этот ход довольно быстро принёс нужный результат. Через три дня, в ставку Гуго Первого прибыли соправители Болгарского царства – Пётр IV и его младший брат Калоян для принятия оммажа. Протяни они чуть дольше, и Ле Брюну начали бы напрямую присягать местные феодалы, весьма впечатлённые справедливостью и полководческим талантом нового короля.