Принца нет, я за него!

Монарх заметно оживился. Еще пять минут я слушала про существенные отличия верховых скакунов от тягловых лошадок, вспоминая незлым тихим словом своего «Коня в Авто».

Танец окончился, и я, наслушавшись пьяного бреда, снова похромала на место. Пока принц догонялся до кондиции, я висела на крестном, который старался поддержать меня исключительно физически, а вот морально топил как мог.

– И кто это к нам идет? – ехидно заметил Фей. – Как ты думаешь? Давай подумаем вместе. Первая буква «п». Последняя «ц».

– Песец! – простонала я, стараясь не смотреть в сторону пошатывающегося принца. В глазах у монарха читалось: «Вижу цель – не вижу препятствий».

– Хм… Хороший вариант, – усмехнулся крестный, глядя на мою немую мольбу в глазах. – Но, увы, это принц!

– Ы-ы-ы-ы-ы-ы! – скривилась я, но тут вспыхнула надежда – принца тормознул кто-то почти на подходе ко мне.

– Мышка, если ты сдашься, то ночью тебе спать не придется, – гаденько усмехнулся Фей, делая многозначительную паузу. – Ты будешь меня гладить. Всю ночь. Пока я не полысею или у тебя рука не отвалится. И чесать за ушком. А у меня как раз период линьки, так что будет очень увлекательно. А потом я покажу тебе, где у меня был лишай…

Я сумрачно посмотрела на крестного, явно не желая узнавать точное местонахождение лишая.

– Да шучу я. Не было у меня лишая, – вздохнул крестный, усмехаясь и щуря под маской глаза.

Принц снова причалил ко мне и взял на абордаж, волоча танцевать. Очередной круг ада.

– Я вам уже рассказывал о своих родителях? – заплетающимся языком спросил принц, вися на мне.

– Да! – вздохнула я, чувствуя, что время ползет ме-е-едленно, как беременная черепаха.

– Так вот, после того как их похитили разбойники… Я места себе не мог найти от горя… Ик! – икнул принц, положив голову мне на плечо. – Ты меня слушаешь, любовь всей моей жизни?

Насколько я заметила, все мужчины проходят через четыре стадии опьянения. Первая называется «Крокодил Гена». Ее можно распознать по высказываниям в стиле: «А что так скучно! А давайте еще по одной! А почему никто не наливает? Ты мой друг? Друг! Почему не наливаешь? И где мои друзья? О! Давайте! За дружбу!» Продолжается она недолго и плавно переходит во вторую стадию.

Вторая стадия называется «Казанова». Дружбы уже мало. Теперь самое время рассказать первой попавшейся женщине, что она «любовь всей его жизни» и таких прелестниц он не встречал никогда.

Третья стадия, которая приходит на смену второй, называется «Преподаватель философии». Именно она заставляет мужской мозг задуматься о мудром, добром, вечном. В этот момент начинается глубокий процесс осмысления и переосмысления всей жизни. Поскольку жизнь под действием алкоголя кажется беспросветной и безрадостной, наступает четвертая стадия.

Четвертая стадия называется «Пошли все на!..». Герой, едва держась на ногах, включает Д’Артаньяна и занимается усиленным поиском врагов, неприятностей и справедливости. Завершается эта стадия глубокой отключкой по естественным причинам или по причине внезапного нокаута. И если первую стадию мужской мозг еще способен хранить в оперативной памяти, а вторую смутно помнить, то все, что было после второй, становится для него невероятным открытием на следующее утро.

Принц уже дошел до второй стадии, судя по тому, что его руки тянулись к моей филейной части, а губы занялись усиленным поиском моих губ. Если бы я была мутантом и губы у меня были на плече, то мы бы уже слились в поцелуе. Бе!

Фей стоял, сжимая бокал в руках с таким видом, что я сразу поняла: одно неверное движение, и принцу придется поцеловать кулак, стену и пол. По моим губам поползла улыбка.

Внезапно я почувствовала, что моей груди коснулось что-то холодное. Я осторожно опустила глаза и увидела золотой ключик на тонкой золотой цепочке, который висел на шее принца и елозил по моему декольте. «Бу! Па-па-па-ра-па-пам! Ра! Па-па-па-ра-па-пам! Ти! Па-па-па-ра-па-пам! Но!» Принц попытался приложиться к моим губам и чуть не выбил мне глазик своим клювиком. Танец закончился, и я рванула к Фею.

– О чем вы с ним так мило разговаривали? Признавайся! – приказал крестный, сжимая бокал. Еще чуть-чуть, и стекло лопнет. А котик у меня ревнивый, однако.

– О его родителях, которые пропали шесть месяцев назад. Сначала он говорил, что они поехали в карете, потом рассказывал про то, как их якобы похитили разбойники. Но, знаешь, мне это кажется немного странным, – честно ответила я, думая не столько о родителях алкоголика, сколько о своих несчастных ногах. – Знаешь, история какая-то мутная… По ходу он уже набрался, что бредит. Потом мы говорили о конях…

– Странно, – заметил Фей, ослабляя хватку и протягивая мне анестезию. – Ладно, ты пока танцуй, я скоро вернусь. Хочу кое-что уточнить у обитателей замка. И снова здрасте! Смотри, кто к нам идет? Интересно, дойдет или нет? Нет, левее, еще левее… Да что такое! Он что? Слепой? Перепутать мою Мышку с этой коровой? Ладно, пусть пока танцует с коровой. Я мигом.