Принца нет, я за него!

Гансель тоже залился слезами, в красках описывая свои приключения:

– Она нас била каждый день! Гретеля она била вожжами! А меня хотела засунуть в печку! Она сказала, что приготовит из меня жаркое, а сестре придется его съесть! Она лишала нас еды, держала в клетках! Мы ее обманули и сбежали! – Мальчик размазал слезы по лицу, заходясь в истерике.

Народ тоже негодовал, хотя, судя по лицам, историю слышал явно не в первый раз.

Из остальных сбивчивых сведений, которые мне удалось вытрясти из аборигенов, подарив взамен целую партию земноводных и пресмыкающихся, я поняла, что мне предлагают просто «идти лесом», а потом свернуть с дороги в непролазные дебри, а дальше ориентироваться на местности. Мы с котофеем молча двинулись навстречу судьбе.

– Ты насчет своей сестры не расстраивайся, – сказал вдруг котик и погладил меня хвостом. – Она просто всю жизнь тебе завидовала. Слушай, у меня есть предложение. Давай купим квартиру этажом выше и почувствуем себя богами? Каждый день с раскатистым и громогласным смехом будем потоп устраивать. И тут уж Ной не ной!

– А у тебя есть родственники? – спросила я, склоняясь с коня и глядя, как живность расползается по валежнику.

– Мышка… Я тебе поражаюсь… Ах да! Не будем портить сказку. Конечно же нет! Феи ведь из цветочков появляются? Так вот на полянке было много-много красивых цветочков. Из них появились феечки, – просюсюкал кот, явно сочиняя на ходу. – И был там один огромный такой цветище. Примерно как подсолнух. Пока все феечки вылетали из своих цветочков, радуясь всем краскам мира, я разлепил глаза, выругался, отогнул пару лепестков, щурясь на белый свет, и выдал: «Мама, роди меня обратно!» И снова загнул лепесточки. Лучше быть «переношенным», чем «недоношенным».

Я почему-то представила тигренка под подсолнухом и умилилась. Сонный уссурийский тигренок с добрыми голубыми глазками, нежно обнимающий зернышко подсолнуха и согревающий его своим теплом, вызвал у меня горячее желание почесать котика. Я повернула голову, увидела наглую кошачью морду и решила отложить «почесание» на вечер.

– Шучу, феи появляются на свет так же, как и люди. И кроме мамы и папы у меня было еще целое стадо родственников. Как потом выяснилось, это не стадо, а стая. Скажу сразу, что я по молодости и глупости старался им помогать, постоянно выручал, но отплатили они мне примерно тем же, чем отплатили твои тебе. Так что ситуация мне знакома. Опыт «посыла» уже есть.

– Ты прямо как регулировщик на отключенном светофоре, – усмехнулась я, сплевывая ужа и кучку лягушек. Уж заметно оживился и тут же пообедал. – Всегда знаешь, кого куда послать.

– Я еще и проклинать умею. Твое проклятие ничто по сравнению с тем, что умею делать я. Как тебе, например, такое? Да чтоб у тебя всю жизнь все наушники только на одно ухо работали и это был негарантийный случай! Чтоб ты каждый день мизинцем бился о дверной косяк! Чтоб ты каждый день забывал свои пароли!

– Когда ты успел меня проклясть? – спросила я, демонстративно ужасаясь и вспоминая всю свою жизнь.

Пока мы болтали, из зарослей неожиданно выскочил какой-то мужик. Воровато оглядываясь, он тут же распахнул свой черный плащ. Я сначала отпрянула, а потом присмотрелась.

– О! Ты его тоже видишь? Мне кажется или он какой-то чересчур маленький? – спросил котофей, прищуриваясь. – Хм… Я из-за меха не вижу.

– Я не знаю. Тебе видней, – вздохнула я, свесившись с коня и рассматривая предлагаемое.

– Да ты просто нормальных не видела! Мышка, не расстраивай меня, – фыркнул кот, отворачиваясь. – Ну что это за диаметр? Такой стыдно даже вытаскивать. Мышка, я тебе вечером нормальный покажу. Да что там покажу! Дам даже в руках подержать.

Мужик расстроился. Он явно ожидал другой реакции.

– А… эм… оторвать можно, чтобы посмотреть? – спросила я и услышала недовольное «ква». Уже не смотрела на то, что с меня сыплется.

– Пусть он свой мех раздвинет, а то ничего не видно! – закатил глаза кот.

Мужик послушно выполнил кошачью просьбу.

– Ладно, беру! – вздохнула я.

Не знаю, как вам, а нож с красивой костяной белой ручкой мне нравится. Пусть он и маленький, но выглядит стильно!

Мужик оторвал пришитый к костюму нож. Вокруг ножа висели шкурки белок и еще каких-то мелких зверей, были также поделки из кости, ожерелья из клыков. Но нож сразу привлекал к себе внимание, потому что был действительно очень красивым. Мужик хотел отвести нас посмотреть какие-то шкуры и рога, но мы отказались.

Я расплатилась, разглядела новое оружие и пафосно засунула его в голенище сапога.

– Ну все, Мышка, теперь ты вооружена и очень опасна! – усмехнулся котофей.

– Поддержим народные ремесла, – вздохнула я, глядя, как три гадюки, только что упавшие на землю, подрались между собой.

– Поощрим браконьерство, – мрачно заметил кот. – Ты думаешь, чего он прячется? За браконьерство полагается смертная казнь.

Мы свернули в густой ельник. Мрачные, непролазные чащобы навевали тоску и уныние. Воздух в лесу был затхлым, разлапистые ели почти не пропускали солнечный свет. Внутри меня все сжималось при мысли о предстоящей встрече.