Принца нет, я за него!

– Маленькая, слабенькая, беззащитная дурочка. Дурнушка, которую как ни одень, все равно останется дурнушкой. Маленькое ничтожество, не способное решить свои проблемы самостоятельно. Вот кто ты. Но ты можешь быть другой. Я дам тебе силу. Я хочу взять тебя своей ученицей. Ты станешь настоящей феей. Могущественной и прекрасной. Сильной и…

– А тебя, случайно, не Бастинда или Гингема зовут? Нет? – перебила я, чувствуя, что у меня не такие большие уши, чтобы уместить целый дуршлаг лапши. – Хм, странно… А то у меня такое чувство, что ты меня вообще за Страшилу держишь.

– Наступит день, когда он убьет тебя… – прошептала фея, снова превращаясь в голубя. – Соглашайся, и я сумею защитить тебя от него. Вместе с тобой мы сможем одолеть его! С твоей помощью у нас все получится! Откажись от завоеваний и…

– …сядь на попе ровно, – покивала я. – О нет! Лучше котик под одеялом, чем принц на белом коне.

– Я вижу, что разговаривать с тобой бесполезно, мерзкая девчонка! Ничего! Лови мой третий подарочек, милая… Ты его заслужила! – рассмеялась голубка. – Интересно, захочет он тебя после этого целовать?

Я дернулась, села на кровати, открыла глаза и закашлялась. Я проснулась.

– Мышка, ты как? – встревоженно спросил Фей, обнимая меня. Я осмотрела комнату, пытаясь убедить себя, что это был просто плохой сон.

– Ко мне ночью голубь прилетал… – простонала я, пытаясь отогнать наваждение.

– Если еще раз прилетит, скажи, что мы в его услугах не нуждаемся, – усмехнулся Фей, поглаживая мое плечо. – Я сторонник порочного зачатия. Самого что ни на есть…

И тут я увидела, что по одеялу что-то ползет. Причем явно не чей-то хвост. Змея! Фу! А в складках одеяла лежат огромная жирная жаба и парочка мелких лягушек.

– Осторожней! – заорала я, вскакивая. На пол шлепнулась еще одна жирная жаба, квакая от негодования.

Я посмотрела на себя в зеркало, ощупывая свое лицо. Нет, с лицом все в порядке, вот только…

– Она меня прокляла… – произнесла я, с ужасом глядя, как каждое мое слово превращается в жабу или гадюку. Вся эта живность резво расползалась по комнате, пытаясь найти какую-нибудь щель, куда можно забиться.

– Какая прелесть. Я всю жизнь хотел побывать на выставке пресмыкающихся, но с котами, на роликах и с мороженым туда не пускали, – заметил Фей, стряхивая с одеяла серпентарий. – А у меня как раз эскимо на палочке таяло и лапы разъезжались. Мяу! Давай рассказывай…

Я взяла в руки какой-то листочек, валяющийся на столе, схватила перо и стала описывать свой сон, прикусив губу от отчаяния.

– Мышка, ты на «Войну и мир» не замахивайся. Это мой тебе совет, как начинающему писателю, – обрадовался Фей, готовясь к увлекательному чтиву. – Написала? Я просто сгораю от нетерпения. Учти, я – очень строгий критик.

– Нет, – ответила я, и на стол шлепнулась жаба, перевернув чернильницу. Я простонала. А потом снова принялась строчить, оставляя жирные кляксы на бумаге. Первый листок был исписан, и я молча вручила его Фею. Тот сел читать.

– Ну что сказать, Мышка, – усмехнулся он, тяжело вздыхая. – Плохо. Очень плохо. Я бы даже сказал, безнадежно…

Я сразу же погрустнела, глядя на себя в зеркало. Неужели все действительно так ужасно! Не может быть! Я чуть не расплакалась от отчаяния.

– Идея неплохая, но стиль ужасный! – заметил Фей, перечитывая и улыбаясь. – Сюжет мне, кстати, нравится! Я требую продолжения!

Я села писать вторую часть на новом листочке, сглатывая и наспех описывая весь наш разговор. Протянула продолжение крестному, страдальчески глядя на него.

– А вот и долгожданная продочка! Спасибо! – усмехнулся Фей, пробегая глазами мои каракули. – Мышка, у меня для тебя есть подарок. Ящик с запятыми. Куда его поставить? И словарь. Куда положить? Кстати, я бы добавил описаний и чувств! Вместо «Ты уже спал», я бы написал: «Я видела, как любимый беззаботно спит. Его красивое тело было укрыто одеялом, а я мысленно представила его обнаженным и почувствовала дикое желание раздеться и прижаться к нему. Мне так и хотелось впиться губами в его сладкие губы, запустить руку в его волосы и слиться с ним в страстном поцелуе…»

Я громко простонала, закатывая глаза.

– Да-да-да! Ты права. Нужно, чтобы все завершилось сладким стоном! – Крестный снова погрузился в чтение. – А так любовная линия не раскрыта вообще. Мышка, ты же описываешь постельную сцену! Разве так можно? Ладно, будем придираться дальше. И все? Это конец? А вторую часть когда писать начнешь?

– М-м-м-м! – промычала я, выразительно глядя ему в глаза, показывая, что продолжения не будет. Быстро написала вопрос: «И что делать с моим проклятием?» – и подняла бумажку, держа как табличку.

– Да ладно, могло быть и хуже, – обнадежил Фей, вставая и хлопая меня по плечу. – Это лучше, чем ежиков рожать!

– Как? – удивилась я.

На пол шмякнулась змея и зашипела на меня, уползая под кровать. Про мать драконов я слышала, а про мать ежей – нет. Перспектива стать мамой целого выводка ежей заставила меня выпасть в неотскребаемый осадок.