Прими мою печаль

— Все сестры ругаются, — хмуро ответила Шеннон. — Особенно в таких обстоятельствах, как у нас, — она пожала плечами. — Но я уже не могу извиниться за все те злые слова, что я сказала. Ее больше нет, и последнее, что она от меня услышала — это то, какая она эгоистичная, жестокая и безответственная. И мне теперь надо как-то с этим жить.

— Пожалуйста, позвоните, если вспомните что-нибудь, полезное для расследования, — Бри положила на стол визитную карточку. Когда они с Мэттом встали и направились к двери, пес зашелся громким лаем им вслед. Отходя от дома, Бри заметила в окне Шеннон: та наблюдала, как они идут к дороге, и на лице у нее застыла маска глубокой боли.

Они перешли через улицу и постучались в дверь. Открывшая им соседка подтвердила, что в пятницу она вернулась домой с работы около шести и видела Шеннон. На этом Бри и Мэтт вернулись в машину.

— Оуэн выглядит все интереснее и интереснее, — заметил Мэтт, захлопывая за собой дверь.

— Большинство женщин убивали их близкие, — Бри завела двигатель, развернула машину и выехала на дорогу. — Но у Шеннон тоже есть мотивация. Холли хотела оставить их маму умирать. Не могу представить более эмоционального повода для ссоры.

— Думаешь, убийство во время аффекта?

Бри задумчиво побарабанила пальцами по рулю.

— Смерть от удара тупым предметом может быть аффектом. Удушение может быть аффектом. Даже огнестрельное или ножевое ранение может быть нанесено во время аффекта. Но удушающий захват как-то более…

— Просчитан?

— Да. Техника, конечно, была слабой, но этот прием все равно требует знаний и умений. Если доктор Джонс права, значит, убийца стоял позади, обхватив ее за горло рукой. Если бы они ругались, то стояли бы лицом к лицу. Что-то не сходится.

— Доктор Джонс сказала, что прием был исполнен плохо, — произнес Мэтт. — Я вот что подумал — может, наш убийца изучал боевые искусства?

— Это возможно.

— И с финансовой точки зрения Шеннон пострадала от смерти своей сестры, — добавил он.

— Это правда, — Бри переключила передачу. — Но по-моему, она что-то скрывает.

— Я тоже заметил. Что-то, связанное с ссорами Оуэна и Холли.

Бри проверила телефон.

— Мы получили ордер на обыск дома Холли.

— Пойдем повидаемся с Оуэном, — предложил Мэтт. — Мне лично очень интересно, почему он ни разу не упомянул, что отец Холли умер на том же самом мосту.

— Мне тоже.

Бри позвонила Тодду и попросила его через полчаса отправить кого-нибудь принести к дому Оуэна ордер на обыск.

— Заскочим по пути в бар. Прежде чем снова с ним разговаривать, хочу узнать, крепко ли держится его алиби.

Бри свернула к бару «Серый лис», расположенному в паре кварталов от дома Холли и Оуэна.

Это было явно местом для своих. Несколько мужчин стояли около бара, потягивая пиво и пристально следя за спортивным матчем, который транслировали на свисающих с потолка экранах телевизора. Бармену было около тридцати. Он был тощ и невысок, сквозь коротко стриженные волосы был заметен вытатуированный на коже головы череп. Занимался он тем, что протирал бокал для вина подозрительно грязной тряпкой.

Бри немедленно вычеркнула «Серый лис» из списка заведений, в которых стоит отдохнуть.

Заметив форму Бри, бармен застыл. Она не спеша подошла к барной стойке.

— Я ищу Билли.

— Билли — это я, — произнес он с таким лицом, словно с удовольствием бы оказался кем-нибудь еще. В ответ Бри представилась сама и назвала Мэтта.

— Как вас зовут полностью?

— Билли Зинке, — он оправился настолько, что вернулся к протиранию бокала.

— Нам бы хотелось задать пару вопросов об Оуэне Торпе.

— Что вы хотите узнать? — подозрительно нахмурился Билли.

— Когда вы видели его в последний раз? — спросила она, опираясь на барную стойку.

— Он здесь провел большую часть выходных, — Билли подвесил бокал на специальный держатель и взял в руки следующий. — Появился в пятницу вечером, злой как черт на свою жену. Как обычно.

— Во сколько он ушел в пятницу? — спросил Мэтт. Билли хмыкнул.

— Он и не уходил. Когда мы закрывались, пришлось стащить его задницу со стула и притащить к себе домой. Если бы я дал ему уйти, ночь он закончил бы в какой-нибудь канаве. Он был в дребадан.

— Во сколько вы закрываетесь? — спросила Бри.

— Четыре утра, — Билли закинул тряпку на плечо.

— Почему вы вообще отвели его к себе? — продолжила Бри.

— Потому что он был так пьян, что я боялся, как бы он не упал и не сломал себе что-нибудь. Шею, например, — Билли сложил руки на груди. — Оуэн уже много лет наш завсегдатай. Можете поверить, большой популярностью это место не пользуется. Часто в баре сидим только я и парочка клиентов, которые пришли посмотреть матч, — он кивнул в сторону телевизора. — Так что мы с Оуэном провели вместе множество вечеров.

— А во сколько он ушел в субботу? — спросила Бри. Билли покачал головой.

— Точно не помню, но раньше полудня мы точно не вставали.

Бри перевела глаза на камеру видеонаблюдения, висящую над барной стойкой.

— У вас есть записи с камеры за этот вечер?

Билли проследил направление ее взгляда.

— Камеры есть только у главного входа и у черного. Все.

— А с этой что?

Билли перешел на шепот.