Прими мою печаль

Бри бежала, яростно стуча пятками по тротуару, пока легкие не загорелись огнем. До дома оставался какой-то километр, но Бри пришлось замедлиться. Она перешла на шаг, все еще ощущая колющую боль в боку, и расстегнула куртку, позволяя холодному воздуху остудить ее разгоряченное тело.

Дом еще спал, только на кухне светились окна. Лучшая подруга и бывшая напарница, Дана Романо, уже встала, а значит, по возвращению Бри ждет чашка кофе. Дана ушла в отставку и переехала в Грейс-Холлоу вместе с Бри, чтобы помочь ей с воспитанием шестнадцатилетнего племянника и шестилетней племянницы.

Бри убыстрила шаг, и к тому времени, как она легкой трусцой добежала до дома, ее пульс уже вернулся в норму.

Оказавшись за дверью, она скинула кроссовки и поставила их на коврик для обуви, а куртку повесила на крючок у двери. Затем она наконец отправилась на кухню, влекомая великолепным запахом долгожданного кофеина.

— Доброе утро, — Дана стояла у кухонного стола и что-то химичила с дорогущей кофе-машиной, которую привезла с собой из Филадельфии. Дана всегда была жаворонком, поэтому в половину шестого утра она была уже полностью одета, ее светлые с проседью коротко стриженные волосы — уложены в стильную прическу, а губы — подведены ярко-малиновой помадой. — Как твоя пробежка?

— Неплохо, только холодно, — Бри растерла замерзшие ладони.

— Пройдет пара месяцев, и ты уже будешь ныть, что тебе слишком жарко, — Дана присыпала капучино какао-порошком и вручила чашку Бри. — Двойная порция.

Она ухватила горячую чашку обеими руками и отпила глоток, предвкушая ударную дозу кофеина.

— Не буду, если мне не придется так рано выходить на пробежку. Вставать еще до захода солнца — это не для меня, — но сегодня Бри просто нужно было сбросить пар, накопившейся после вчерашнего. Она отпила еще один большой глоток капучино. — Спасибо за кофе.

— Всегда пожалуйста, — Дана влила вспененное молоко в свою чашку. — Ого. Да ты бледная как смерть.

— Ночью Кайла снова просыпалась, — к счастью, Бри удалось успокоить ее и уговорить лечь спать в собственной кровати.

— Ух. Я думала, у нее это уже в прошлом.

— Они вчера в школе делали открытки ко Дню матери, — затаившаяся боль разгорелась с новой силой.

— Черт. Бедняжка.

— Да уж, — Бри вздохнула. — Было бы просто замечательно, если бы меня предупредили. Я бы хоть ее подготовила.

Дана кивнула.

— Она неплохо со всем справляется. Небольшие откаты — это абсолютно нормально.

— Знаю. Но каждый раз это разбивает мне сердце. Вчера я должна была быть дома, должна была уложить ее спать. Но меня тут не было, и теперь Кайла не может спокойно спать.

Вина ела Бри заживо. Она была совершенно не готова к тому, чтобы быть матерью, и сейчас она чувствовала себя так, словно ее выпустили на бейсбольную площадку, а она даже не знает, с какой стороны надо держаться за биту. Даже когда она изо всех сил старалась сделать все правильно, то все равно неизбежно где-нибудь ошибалась.

— Ты не можешь быть с ней сутками напролет, — сказала Дана. — Да никто не может проводить со своими детьми все время.

— Я знаю, — но Бри все еще осталась при своем времени. Она развернулась к двери. — Я в душ.

— Не забудь про помаду! — крикнула Дана ей в спину. — Выглядишь как труп.

Чашку Бри унесла с собой и допила кофе уже в ванной комнате. Подсушив волосы феном, она натянула темно-коричневые брюки карго и фирменную рубашку, затем достала пистолет из защищенного биометрией сейфа и убрала его в набедренную кобуру. Второй пистолет, поменьше, отправился в кобуру, надежно крепящуюся на лодыжку.

Наконец, она села на край кровати и надела носки.

— Тетя Бри, — произнес тоненький голосок. Бри подняла голову: на пороге стояла Кайла, и глаза у нее были заплаканные. Упитанная черно-белая собака — помесь английского пойнтера с бог весть кем — сидела у ее ног, обеспокоенно глядя то на Бри, то на девочку. Кайла все еще была в пижаме, а за собой тащила большую плюшевую свинку, держа ее за розовую ногу.

Из глубин разума Бри немедленно всплыло воспоминание: ее сестре Эрин четыре, и она крепко прижимает к себе плюшевого зайца, вслушиваясь в громкую ругань родителей. Вскоре после этого отец застрелит их мать, а затем и себя.

Бри моргнула, прогоняя воспоминание прочь. Нельзя позволять прошлому утянуть себя назад, когда она нужна здесь, в настоящем.

— Ты рано встала, — заметила она, сосредоточив свое внимание на Кайле.

— У меня снова был кошмар, — девочка потерла глаза. — Мне снилось, что ты пропала.

— Ох, детка. Иди ко мне, — Бри встала и двинулась ей навстречу, чтобы заключить Кайлу в объятия и заодно потрепать Милашку по голове. Обычно та была больше привязана к самой Бри — к чему она уже почти привыкла — но Милашка, казалось, всегда знала, когда Кайла в ней по-настоящему нуждалась.

Несколько секунд Кайла дрожала всем телом, а затем она вздохнула и затихла.

— Я не хочу идти в школу.