Примерный сын (ЛП)

Я не был готов к такой сердечной благодарности и ничего не добавил к сказанному. Еще бы, это было такой редкостью, чтобы мама с этакой легкостью от души благодарила меня за что-то. Я скрыл свое замешательство, притворившись, что внимательно просматриваю вечернюю программу канала “Plus”.

— Сегодня показывают трилогию “Крестный отец”.

— Вот радость-то какая. Дай-ка мне плед. Я посмотрю этот фильм, пока дети не придут из школы.

— Так тебе будет хорошо?

— Прекрасно. Во всяком случае, если не поднимется Фатима, конечно.

Я улыбнулся, принес маме пульт от телевизора и плед, поцеловал ее, что уже вошло у нас в привычку, и ушел. Пора было возвращаться в магазин, и у меня уже не было времени зайти в комиссариат, чтобы передать свои и собачьи документы. Я смирился с отсрочкой нашего с Паркером воссоединения и открыл жалюзи, затем включил свет и радио. Помпезное пиццикато, а затем радостная скрипка — оригинальная заставка к передаче “Гран аудиторио”. [прим:“Gran auditorio” — программа классической музыки на испанском национальном радио]. Впереди у меня был длинный остаток дня и вечер, прежде чем я смогу пойти за Паркером, а это было единственным, что мне хотелось. На самом ли деле он здоров? Действительно ли он находился там? Я отыскал номер телефона и позвонил в собачник, поскольку часть меня еще не окончательно уверовала в то, что добрая весть сменила ужасную. А вдруг из-за неявки хозяина вовремя, собак умертвляли, как говорила сестра?

— Да, он здесь… Нет. Он не ранен, с ним ничего не случилось, но, думается, другой пес изрядно потрепан… Глаз, так что придется вашему пятнадцать дней пробыть в карантине… тридцать евро налоговый сбор и шесть евро за каждый день пребывания в приюте… Из-за того, что укусил человека, конечно, таковы нормативы системы здравоохранения. Да, пятнадцать дней.

Пятнадцать дней содержания Паркера взаперти в клетке собачника?!! Среди других воющих и таких же испуганных как он сам собак? Я позвонил ветеринару, точнее, довольно миленькой ветеринарше по имени Мариса, о которой я, признаться, иногда мечтал. Она из тех решительных и уверенных в себе женщин, которые мне нравятся. На секунду я усомнился, все ли было сделано, как нужно, и заботился ли я о своей собаке даже в прошлом. Мариса уверила меня, что, само собой, как всегда, собака была привита, и что все было в полном порядке, кроме треклятого опознавательного чипа, который мы, оказывается, недооформили, и он не значился в списках.

Я тяжко вздохнул — на часах было всего пять с четвертью, и мне оставалось ждать еще целых три часа. Раньше будний день никогда не тянулся для меня так долго. Но в последнее время… Я внимательно осмотрел свой магазинчик. Может, я был как Алиса, которая выпила зелья, и, как она, тоже стал слишком большим для окружающей меня обстановки, настолько большим, что руки и ноги вылезают из окон. Может, со мной происходило то же, что и с ней, впоследствии хлебнувшей другого зелья и уменьшившейся настолько, что того и гляди потонет в море собственных слез. [прим: речь идет о главной героине сказки Льюиса Кэррола “Алиса в стране чудес”] Выкарабкаться и уехать. Вот что мне нужно сделать. Вернуть себе свой нормальный размер. Я протянул руку за школьным энциклопедическим словарем, который продавался у нас весьма кстати и открыл его.

Страх:сильное беспокойство человека, тревога из-за реальной или воображаемой угрозы бедствия; опасение или боязнь того, что с ним случится что-то нежелательное.

Страх непреодолимый:в уголовном праве страх, который лишает человека способности трезво мыслить и принимать решения, тем самым толкая его на совершение преступления. Непреодолимый страх является смягчающим вину обстоятельством.

Эти определения показались мне неполными и крайне скупыми. Почему я так боялся? Словарь ничуть не прояснял причину страха. Я вышел в подсобку и включил компьютер. Там я откопал следующее: “С эволюционной точки зрения страх — это усовершенствование и расширение представления человека о физической или душевной боли…”