Примерный сын (ЛП)

Корина вышла с ним, с этим вымогателем, но теперь у него была не наглая, мафиозная рожа, а вполне нормальное лицо обычного работяги, который наслаждается праздничным днем. Следом за ним шли двое детей: маленький мальчик лет восьми и девочка лет четырнадцати, которая, возможно, хотела быть педиатром, когда вырастет. Все четверо были нарядно одеты. Корина тащила в руках уже известную мне тяжелую холщовую сумку, забитую, как мне думается, едой. Из нее торчали два батона хлеба и несколько бутылок прохладительного. Корина была довольна, очень довольна. Она обнимала и целовала детей. Затем они подошли к той же самой машине, что и в тот день. Родители посадили детей в машину и пристегнули ремни, подогнав их по высоте, чтобы тем было безопасно и удобно. Они заботились о детях, как могут заботиться только родители о своих малышах. Прежде чем сесть в машину, он открыл багажник и очень галантно взял у Корины тяжелую холщовую сумку, что она несла в руках, и заботливо поставил ее рядом с их пальто, чтобы всем было удобнее ехать. Он поцеловал Корину, а она рассмеялась, потому что поцелуи для них были привычкой, а не новизной, как для нас. Прежде чем открыть дверцу машины и сесть на свое место, Корина вернула ему поцелуй. Пока он трогался с места, она повернулась и, улыбнувшись детям, спросила их о чем-то, а они в ответ согласно кивали головой. Когда они проезжали перед баром, мне кажется, что девочка, которая хотела стать врачом, посмотрела на меня, но в этом я не уверен.

Не знаю, как живут другие, я знаю только то, что происходило со мной.

18. Чакры

Прозвучал вызов мобильника, и я ответил, не глядя.

- “Посмотрим, как там Винсенсо”, — сказала я себе и, вот, позвонила. Как дела? Ты покупаешь мамин магазин или нет?

Меня удивило, что Бланка позвонила именно сегодня; она снова появилась на горизонте аккурат на следующий день после того, как я потерпел неудачу с другой женщиной. Я многое бы отдал, чтобы Бланка позвонила мне вот так несколько недель назад, а теперь ее звонок и злил меня, и вызывал к ней жалость. Почему она мне позвонила? Неужели почуяла по космическим волнам, что я сошел с ее орбиты? Я ненавижу женщин, желающих держать тебя рядом с собой, ничего не давая взамен. Бланка была не из таких, она незаурядная женщина, я всегда это говорю, но даже так…

— Приходи ко мне домой, — предложил я, — выпьем чего-нибудь, там и поговорим. Приходи.

Покуда ты с человеком, так легко думать “мы не можем быть вместе, все закончилось”. И так трудно, обычно невозможно, сказать или подумать то же самое, когда физически ты не с ним, потому что это непозволительная роскошь — думать о том, что ты не с ним, когда это на самом деле так, это очень мучительно. Временами такая мысль приходила мне в голову еще до нашего разрыва с Бланкой. “Мы не можем быть вместе”, — иногда думал я, находясь рядом с Бланкой в наши последние вечера. Я и не был с ней, потому что ни с одной, ни с другой стороны у нас не было ничего нашего, общего. Есть нечто, что кажется парам мучительным и скучным, это судьба, к которой они идут. Я даже не помышлял, что должен был прибиться к какой-то стороне, добраться до определенной физической конфигурации: дом, двое детей, собака, тот же самый город, а чтобы стало понятней, объясню в общих чертах — я даже не думал о том, что мы с Бланкой могли хотеть совершенно разных вещей. Это уже другой вопрос.

Случилось так, что между мной и Бланкой были камни, рытвины и ухабы. Мы шли вместе, но шли по плохой дороге. Я все еще не понимаю, почему на нашем пути были камни, и почему нам не удалось выровнять грунтовую дорожку, смягчив возникавшие у нас адские ощущения. Полагаю, мы оба понимали, что на нашем пути были канавы и промоины, которые мы не выбирали, но они заставляли нас спотыкаться. Богом клянусь, что я приложил все свое желание, чтобы убрать с дороги все препятствия и сгладить острые углы, по крайней мере, со своей стороны, но у меня не получилось.

— Я окончательно порвала с тобой и устала пережевывать одно и то же, — вздохнула в трубку Бланка. — Ты что, не понимаешь? Постоянные разговоры о наших отношениях не идут нам на пользу, а только вредят.

Это была правда, в которой я убедился. Мало-помалу нас вгоняли в тоску сначала наши встречи, потом телефонные звонки, а под занавес даже мысли о другом повергали нас в уныние.

— Висенте… посмотри на меня, Висенте.

Когда нам было плохо, я, обычно, смотрел на нее. Мне хотелось залезть к ней под бочок и только плакать.

— Послушай, любимый. — Бланка называла меня любимым, когда мы собирались распрощаться. В жизни конец отношений всегда страстный, думаю, это обычное явление. — Можно прикладывать множество усилий, но отношения базируются на постоянных усилиях и стараниях, а ты не такой. Ты становишься лицемерным притворщиком, а это утомляет. Отношения даны не для мучений, а для счастья. Понимаешь?