Примаков

Бескомпромиссная позиция Евгения Максимовича исключала возможность игр вокруг бюджета. И депутаты Думы, и члены Совета Федерации, которые собирались критиковать бюджет и требовать переделок и поправок в пользу своих территорий или своих клиентов, вынуждены были смириться. На сей раз больше всех беспокоились о принятии бюджета коммунисты. Они готовы были на всё, чтобы убедить губернаторов, которые заартачились. А ведь в прежние времена было иначе. Правительство, напротив, просило Совет Федерации вразумить думцев.

Видно было, с каким уважением пожимал Примакову руку Геннадий Зюганов. Коммунистам никак нельзя было отправлять правительство в отставку отказом проголосовать за бюджет. Тогда они приняли бы на себя ответственность за все пагубные для страны последствия. Но и Примаков проявил сговорчивость. Он позвонил Егору Строеву и сказал, что готов учесть поправки членов Совета Федерации. Встретившись с ними, сразу заговорил в конструктивном тоне и сделал большой шаг навстречу губернаторам — согласился поделить бюджетные доходы пополам: половина — Центру, половина — регионам. Губернаторы сняли свои возражения против бюджета.

Это был самый жесткий бюджет за все последние годы. Он прежде всего означал резкое сокращение расходов на социальные нужды. Министр экономики Андрей Шаповальянц прямо сказал об этом депутатам:

— Прогнозируемый рост инфляции и величина доходов федерального бюджета не позволят в 1999 году обеспечить стабилизацию уровня жизни населения на уровне предыдущего года.

Секрет Примакова, как говорили, состоял в том, что в его речах все слышали то, что хотят услышать. Либерально настроенные граждане — обещание рыночных реформ и свобод. Коммунисты — государственное регулирование и контроль.

И верно. Некая двусмысленность постоянно присутствовала в высказываниях Примакова.

Он рассуждал о необходимости чрезвычайных мер, но тут же замечал, что это отнюдь не введение чрезвычайного положения. Обещал «круто взять курс на то, чтобы продолжить движение к демократии, к реформе общества, к строительству многоукладной экономики, плюрализму политической жизни». И тут же бросал фразу:

— Мы не можем идти дальше, рассчитывая, что всё решит рыночная стихия.

Евгений Максимович — дипломат, поэтому не так важно было прислушиваться к его словам, как следить за его действиями. Примаков убедил коммунистов резко изменить свое отношение к закону о разделе продукции. Этот закон дает правовую основу для иностранных инвестиций в добычу природных ископаемых. Поскольку инвесторы получают право на часть добычи, левые депутаты возражали против закона.

Примаков заявил, что соглашения о разделе продукции — приоритетная задача правительства. А откуда еще брать иностранные деньги? Накануне голосования в Государственной думе Примаков пригласил к себе лидеров думских фракций и групп и попросил их поддержать законопроект. Депутаты к Примакову прислушались, и против проголосовало всего шесть депутатов. Общение с Примаковым производило сильное впечатление на иностранцев, работающих в России, и на потенциальных инвесторов.

Примаков со своими министрами поехал в Белгород, где собрались губернаторы «красного пояса». Как водится, проехались по молодым реформаторам, порадовались тому, что с новым премьер-министром можно говорить на одном языке. Примаков сначала рассказал о том, что именно делает правительство, как бы отчитался перед губернаторами. Выступая, не поучал их, вел себя на равных. Но совершенно не поддавался на давление:

— Я не согласен, что нужен Госплан. Возврата к планированию быть не может. Но вмешиваться в экономику необходимо. Вот канцлер Эрхард в Германии — какие жесткие меры в свое время принимал, а никто пикнуть не смел.

У него просили денег на развитие местной промышленности. Он отвечал:

— Никто вам ваши производства не запустит. Если у вас такая хорошая продукция, почему ее никто не берет? Не умеете продавать? Учитесь.

Примаков сказал, что он против массовой эмиссии, что страна будет платить долги иностранным кредиторам, и даже пообещал пустить в страну иностранные банки, на что никто из его предшественников не решался, потому что российская банковская система такой конкуренции, конечно же, не выдержит.

Выступая перед западными финансистами, Примаков сказал, что готов разрешить российским гражданам размещать деньги на номерных счетах иностранных банков, работающих в России.

— По самым мягким подсчетам, — сказал Примаков, — из России ежегодно уходит около пятнадцати миллиардов долларов. В этом есть и вина правительства. Она заключается в том, что правительство не создало условий для размещения этих капиталов в России. Пусть не вывозят, а оставляют здесь, а государство закроет глаза на источник этих денег.

Что же произошло? Примаков переменил свои взгляды?

Он много лет работал в правительстве и получал всю необходимую информацию. Но только оказавшись в кресле премьер-министра, увидел, насколько велики проблемы. Он знал, что бюджетники не получают столько денег, сколько им выделено. Но и не предполагал, что они получают так мало!