Примаков

Дипломаты быстро оценили Примакова. А ведь надо иметь в виду, что это спаянное братство, каста, клан, закрытый для людей со стороны. Эта кастовость формируется еще в Институте международных отношений. Российские дипломаты ощущают себя элитой общества. В этой сфере прощается многое, но не отсутствие образования. Плохо образованный дипломат, с неважным знанием иностранных языков практически не имеет шансов сделать карьеру.

Карьерные дипломаты гордятся своим профессионализмом и не любят чужаков и политических выдвиженцев. Они и к самому министру иностранных дел отнесутся снисходительно, коли сочтут его человеком, который никогда бы не получил этот пост, если бы пытался сделать обычную дипломатическую карьеру. Но Примакова они приняли и были ему благодарны.

Самому Примакову переход в министерство дался нелегко. Работа в разведке была, как ни странно, более спокойной. Министр же постоянно в пути, на переговорах. Что самое печальное для министра — свободное время отсутствует, даже когда формально оно имеется, то есть в воскресенье, в праздничные дни. Если министр уехал на дачу, всё равно раздается один телефонный звонок за другим, потому что в мире вспыхивают конфликты и требуется его личное участие. Впрочем, так и в разведке.

Я расспрашивал помощников министра:

— Какой градус конфликта нужен, чтобы министру позвонили домой ночью или в воскресенье?

— Как только конфликт разгорается, министр уже в курсе. Министр должен знать, где зарождается новый конфликт, и сразу определить, какие действия предпринять, чтобы его пригасить в самом начале, либо — если дело зашло далеко — как ликвидировать его последствия.

— Ночью работает дежурная бригада. Это она, изучая поступающие телеграммы, принимает решение: будить министра или нет?

— Да, это так. Хотя, конечно, не всегда следует поднимать министра среди ночи, иногда можно подождать и до утра. А бывают такие серьезные кризисы, вот, например, вокруг Ирака, когда постоянно происходили какие-то события, и министру лично докладывали. А остальное — как только он утром появляется на работе.

— Я представляю себе толстенную пачку телеграмм, которая поступает отовсюду. Прочитать ее министр не в силах. Этот поток необходимо фильтровать. Кто это делает, кто решает, что нужно доложить министру, а что передать заместителям, иначе он с ума сойдет от потока информации?

— Есть секретариат министра, который занимается тем, что докладывает о поступающих документах. Работники секретариата и определяют степень срочности. Формальных критериев нет, это на интуитивном уровне решается. Надо проработать в министерстве достаточное время, чтобы понять, какие документы требуют немедленного доклада, а какие могут подождать.

Когда работаешь первый год в министерстве, это просто невозможно определить. Это надо самому прочувствовать. Надо, кроме всего прочего, знать людей: кто передал это сообщение? Откуда оно пришло? В секретариате министра работают люди, которые потом сами становятся послами. Помощниками министра были будущие министры — Александр Бессмертных и Игорь Иванов. А уж из заместителей министра и не счесть, сколько прошло через это горнило.

В пачку материалов для министра входят и сообщения информационных агентств. Когда начинается кризис, в подразделении, которое этим занимается, смотрят программы Си-эн-эн, слушают радио. Полагаться только на шифротелеграммы невозможно.

Рабочим инструментом становится телефонная трубка, которая требует быстрой реакции и немедленных решений. Все кризисные ситуации последнего времени разрешались путем телефонных разговоров с коллегами-министрами, которые вовлечены в урегулирование кризиса.

Дипломатия и внешняя политика очень персонифицируются. Раньше инструментами дипломатии были длинные телеграммы, ноты и памятные записки, в которых выверялась каждая буква. Затем их пересылали в посольство, там переводили на местный язык, печатали на хорошей бумаге, и тогда посол звонил в министерство и просил его срочно принять…

Примаков же снимал трубку и решал проблему просто в двадцатиминутном телефонном разговоре. Работать стало проще, но министру труднее.

— Министр беседует с коллегами-министрами по обычному телефону?

— Нет, есть специальная связь, которая позволяет разговаривать с министрами основных стран конфиденциально, не боясь быть подслушанным.

— Как это выглядит? Примаков сам накручивал номер американского государственного секретаря Мадлен Олбрайт?

— Нет, это всё идет через помощников. Например, поступил сигнал, что министр иностранных дел Германии хочет поговорить с Примаковым. Но Примакова в данное время нет в кабинете. Мы отвечаем, что связаться можно будет через час. Немцы согласны, и ровно в назначенное время министры снимают трубки.

— Они разговаривают через переводчиков?

— Можно и через переводчиков, если нет уверенности в языке. Переводчики с обеих сторон тоже держат трубки. Это технически несложная процедура.

— Какое впечатление Примаков произвел на аппарат министерства?