Приключения в стране львов

Фрике и экипаж спрыгнули на палубу, закрепили ткань над хищниками и связали им веревками хвосты, почти столь же опасные, как и челюсти. Негры опомнились от страха и, получив разрешение, перерезали крокодилов, а трупы без церемоний побросали в воду. Впрочем, не все. Один исполинский экземпляр восьми метров длиной юноша велел оставить, чтобы сделать из него чучело.

— Вы, господин аллигатор, будете украшением моего кабинета, — прокомментировал парижанин. — Я вас подвешу под потолком.

Шлюпка благополучно отчалила и поплыла вверх по реке. Десять часов шла она без остановок — фарватер[57] был везде свободен. Француз подсчитал, что они сделали в тот день шестьдесят километров, почти столько же, сколько в первые два дня.

Судно летело на всех парах, мимо поросших высоким лесом берегов, вспугивая мириады разноцветных птиц.

Хотя препятствий впереди видно не было, один из матросов стоял на вахте. Фрике держал руль.

Вдруг лодка резко остановилась, от сильнейшего толчка европейцы и негры повалились друг на дружку.

ГЛАВА 10

На какой камень наткнулась шлюпка. — Хрип лошади. — Смерть гиппопотама. — Разнести живую баррикаду. — Были звери — теперь люди. — Отступление, а не бегство.

Если искать животное, менее всего похожее на лошадь, это несомненно гиппопотам, что в переводе с греческого значит: «речной конь». Так назвали его древние греки, и название сие почему-то оставили за ним современные ученые, несмотря на то, что оно совершенно противоречит здравому смыслу.

Вспомните лошадь: гордая гибкая шея, закругленный круп[58], тонкие быстрые ноги. Теперь взгляните на бегемота: бесформенное туловище, какой-то громадный обрубок на четырех подпорках, напоминающих плохо обтесанные столбы. Что общего с лошадью у этой чудовищной свиньи?

А между тем название дано, и оно прижилось. Что же такое «речной конь»? Млекопитающее из семейства травоядных парнокопытных, подотряда нежвачных. Стало быть, ничего лошадиного.

После слона это самое крупное из четвероногих, но ни силы, ни ловкости, ни сообразительности исполина у него нет.

Голова громадная, с маленькими, косо посаженными глазками, с едва заметными смешными ушами, узким лбом и мало развитым черепом; морда — толстая, квадратная, с широчайшими ноздрями и с огромной пастью, усаженной великолепными зубами.

Зубы чудные, настоящая слоновая кость: белые, твердые, не желтеющие. Их тридцать шесть. Клыки у взрослой особи достигают иногда сорока сантиметров при весе от шести до семи килограммов и в торговле идут очень бойко, почти наравне со слоновыми.

Все остальное у бегемота до крайности безобразно: неуклюжее туловище при отсутствии шеи непосредственно соединено с уродливой головой, отвислый живот почти касается земли, шершавая кожа темно-свекольного цвета имеет на редкость отталкивающий вид. Но по характеру этот безобразный увалень не зол, напротив, скорее миролюбив, даже робок и, если хотите, добродушен.

На человека он не нападает, даже избегает его, но с условием, чтобы уж и его самого не трогать. Если же животное раздразнить, ярость чудовища не будет иметь границ.

Питается гиппопотам исключительно растительной пищей, причем потребляет ее в невероятном количестве — сто и более килограммов в день. Этот обжора большой гастроном и любит лакомства. Не довольствуясь травой, корнями и тростником по берегам рек, он с жадностью набрасывается на рис, просо и даже на сахарный тростник. Это его десерт.

Появление бегемота на туземных плантациях вызывает настоящую панику — он не столько съедает, сколько вытаптывает посевы.

От обильной пищи у «речного коня» под кожей, как у свиньи, образуется толстый слой сала, который очень любят негры, но европейцам оно не нравится своим специфическим запахом.

Бегемот столь тучен, что имеет склонность к апоплексии. Уверяют, что поэтому он сам себе пускает кровь — выбрав острый утес, трется о его режущие края до тех пор, покуда не брызнет кровь. И сам следит, чтобы ее вылилось не больше, чем требуется, после чего ложится в густой ил и таким образом устраивает себе компресс и перевязку.

Иными словами, это млекопитающее является как бы изобретателем кровопускания. Некоторые ученые этому верили, например Гален[59].

Впрочем, что же тут удивительного? Неужели в естественной истории нельзя найти другого подобного факта? Разве морская птица баклан, питающаяся исключительно рыбой, не освобождает свой желудок от попадающих в него костей с помощью средства мольеровских докторов?[60] Название этого приспособления мы здесь не станем приводить, хотя оно громко произносится с классической сцены театра Comedie Française[61].

Под клювом у этой птицы имеется перепончатый мешок, в который она набирает воду в количестве, необходимом для операции, и действует клювом, как тем инструментом, над усовершенствованием коего потрудились многие врачи, начиная с Флерана и кончая доктором Эгизье и бароном Эсмарком.