Приключения капитана Кузнецова

Одним из моих недостатков могло быть то, что наедине с девушкой, которая мне нравилась, я робел и терялся, не умел поддерживать и вести беззаботные веселые разговоры, и вообще был невероятно застенчив и, по-видимому, невыносимо скучен. Да и среди мужчин не умел приподнести веселую шутку, и даже самые смешные анекдоты в моем изложении теряли остроту, казались вялыми, не вызывали не то что смеха, а даже улыбки.

Еще в техникуме мне нравилась наша студентка Полина. Может быть, я даже любил ее первой робкой любовью, не знаю, но я думал о ней днем и вечером. При встрече изо всех сил старался рассказывать ей о виденном и прочитанном, о себе, фантазировал, но Полина - я видел - с нетерпением ждала, когда я окончу, и я, теряясь, обычно умолкал на половине.

Огорчало еще и то, что она избегала встречи один на один. Купленные мною билеты в кино передавала своим подругам, и на место назначенного свидания приходила вместе с подругой, а потом и вовсе не стала приходить. В такие вечера было грустно, и я уходил в общежитие, ложился раньше всех, но не засыпал до утра.

А когда такие ночи стали совсем уж в тягость, я написал Полине письмо, в котором признался в любви. И хотя я видел ее каждый день, письмо отправил по почте. Шли длинные мучительные дни, отцвела сирень и приближались каникулы, а ответа не было. ,

Я уже решил остаться в общежитии на все время каникул, так как Полина с отцом и матерью жила рядом, и не терял надежды на хотя бы случайную встречу. Но еще до начала каникул в один вечер навсегда рухнуло все, на что я мог хоть сколько-нибудь надеяться.

- Ты писал Полине письмо? - спросил как-то сосед по койке, заметив, что я не сплю.

Этот вопрос так взволновал, что я долго не мог сказать ни слова. Наконец, стараясь подавить дрожь в голосе, ответил:

- Да. Писал. Откуда ты знаешь?..

- Сейчас читала мне. И знаешь - я не поверил, что писал ты.

- Почему?

Володя молча разделся, лег на койку, закурил папиросу, и только когда она совсем догорела, повернулся ко мне и зашептал:

- Ответа не жди. И вообще брось о ней думать… Так просила передать… Да она и не стоит того, что ты там написал.

Так закончилась первая любовь.

Прошло больше года. Как-то в августе меня вызвали в райком комсомола и послали помочь сельсовету закончить срочные расчеты. В комнате секретаря сельсовета уже сидела незнакомая девушка, что-то высчитывая на бумажке и за-нося результаты расчета в большую ведомость - "шпалеру". Она глянула на меня из-под нахмуренных по-детски белесых бровей, поправила карандашом незаметную прядку светлых волос и приветливо, по-дружески, словно знакомому с детства человеку, улыбнулась. На душе стало тепло и уютно, я с радостью получил у секретаря задание и уселся работать за столом незнакомки.

Но что это была за работа?

Цифры путались, итоги не сходились, и я, потея и проклиная все на свете, один за одним портил чистые бланки.

- Давайте сделаем перерыв. Потом я научу вас вычислять проценты, - предложила девушка. - Не понимаю, как только вас в техникуме учат? - прибавила она, улыбаясь все той же дружеской теплой улыбкой.

Я молча протянул руку за новым бланком, но она быстро спрятала их под сумочку, а сумочку прикрыла счетами, и мы оба, как по команде, рассмеялись. И так как я продолжал молчать, девушка сказала, что знает меня давно и даже видела наш самодеятельный спектакль "Турлюн Миротворец". Она аплодировала мне громче всех, но я ни разу не глянул в ту сторону, где она сидела с сестрой Лизой.

Я хорошо знал старшекурсницу Лизу и ее отца - бывшего военного лекаря, теперь заведующего Николаевской семилеткой Тимофея Семеновича Коваленко. Небольшое, но уютное, спрятанное в зелени садов село Николаевка находилось на половине расстояния между техникумом и моим домом, и я часто заходил к Тимофею Семеновичу вместе с Лизой передохнуть от жары или спрятаться от дождя. Бывал в их огромном фруктовом саду, выращенном руками Тимофея Семеновича, но почему-то эту синеокую смелую и какую-то особенно милую девушку Ольгу, младшую дочь Коваленко, мне ни разу не приходилось видеть ни в саду, ни в доме.

Мы разговорились, и перерыв в работе затянулся до вечера. Потом вместе через темные поля пошли в Николаевку за три километра, и восход солнца встретили на лавочке у школы.

В доме Ольги пробыли до полдня, а после обеда опять отправились в сельсовет, только зашли совсем в другую сторону, к небольшому дубовому лесу, где встретили наше второе утро и, прощаясь, дали обещание писать друг другу. Ольга собиралась ехать в институт физической культуры в Одессу, а я был принят в Московский университет.

Домой я шел полевыми дорогами, и мне казалось, что вместе с моим сердцем поют единую песню - песню о моей Ольге, о моей любви - коноплянки и жаворонки, кузнечики и перепела.