Приют забытых душ

Осановец, родной поселок, остался далеко позади. Шельбово, Пиногор, Владычино, Скомово проскакивали мимо, давая знать о себе лишь силуэтами скособоченных домов, когда Отец направлял луч фонаря в их сторону. Несмотря на жуткую усталость, Прохоровы упрямо шагали сквозь тьму, боясь опоздать и не найти потом детей. Чувство злости подстегивало, побуждало к немедленной расправе над похитителями, но где их найти? Оставалось уповать, что негодяи – не каннибалы и детей не тронут. А если они будут жить, то и месть в конце концов обрушится на головы уродов. Отец найдет гадов и воплотит свои жуткие угрозы в действительность. Алекса в этом не сомневалась. То, с каким упорством он топал по заснеженной дороге, ни разу не передохнув, говорило о невыразимой скорби и злости, каких девочка еще не видела у отца.

Дочь сама не могла поверить в случившееся: слезы то и дело струились из глаз, но темнота скрывала их от отца, который несколько раз оборачивался, проверяя, не исчезла ли Александра. Она – единственная, кто остался рядом с ним. И девочка не могла представить, каково ему сейчас. Но все его движения выдавали эмоции – скорбь, злость, гнев и, ко всему прочему, – отчаяние. Он мог только следовать за похитителями, что и делал, а других вариантов не было. Месть, которой требовала его натура, не могла свершиться сию же минуту. И это его бесило! Она видела, как дрожал свет фонарика, который частенько в немой ярости сжимала рука отца.

Бушующие чувства толкали его вперед, следом за странной техникой, что оставляла прямые следы, словно по дороге проползли две гигантских гусеницы, таща на себе огромную повозку на колесах, – следы слишком широкие и сдвоенные, что указывало на немаленький размер.

Но усталость брала свое. Алекса ощущала, как наливаются тяжестью ноги. Измученное после охоты тело сопротивлялось и не хотело двигаться. Мягкое ложе откладывалось на неопределенный срок, и Саша понимала это, но пятнадцать километров, что они уже прошли по темной, заснеженной дороге, только добавили усталости. Мышцы ныли, а глаза начали закрываться. И Саша стала отставать, но отец почувствовал неладное, остановился, развернулся и посветил в лицо.

– Дочь, ты как? – обеспокоенно спросил он. Кажется, до него начало доходить, что бросаться на ночь глядя в погоню было не лучшей мыслью, но то состояние, в котором он пребывал после смерти жен, управляло мужчиной сильнее разума.

– Нормально, пап! – Александра замотала головой, прогоняя надоедливый сон и пытаясь изгнать усталость из тела, – она не хотела быть обузой отцу. Совсем-совсем не хотела, но что поделаешь с измученным организмом? – Я иду… сейчас догоню!

– Так не пойдет! – заявил мужчина. Он дождался дочери и добавил: – Нам надо отдохнуть. Тут через пару километров Юрково, дойдем и привал до утра сделаем. Чуть-чуть потерпишь?

– Я постараюсь, – кивнула Алекса, с трудом разлепляя веки.

– Хорошо, Саш, только скажи, если вдруг не сможешь идти.

И вновь – тяжкие, монотонные шаги. Свет фонарика впереди, неестественное отстраненное состояние, словно выплеснутые эмоции забрали все чувства, опустошили девочку.

В памяти почему-то возник момент, когда Александра впервые увидела цветы. Случилось это пять лет назад, Отец только начал брать дочь на охоту. Он, как всегда, оставил ее ожидать в укромном месте, вблизи низины, поросшей кривыми кустами ивняка, а сам ушел выслеживать бобров.

Девочка от любопытства и нетерпения не могла найти себе места, ходила вокруг рюкзака с патронами и припасами, оглядывалась и всматривалась в окружающее поле, в кустарник. И тут ее привлек необычный, яркий свет, мелькнувший меж ветвей. В низине, заросшей скрюченным ивняком, что-то интересное пряталось от внешнего серого мира.

Маленькая девочка с расширившимися от восторга глазами, как загипнотизированная, пошла вперед, не осознавая, что это может быть опасно. Куда там! Саша шла, раздвигая руками кусты, обходила наиболее толстые ветви, перепрыгивала, как одержимая, загнутые кверху кривые корни, но не отступала и совершенно не боялась.

По мере приближения розовый свет становился все ярче, раздавался вширь, и когда девочка вышла на маленькую поляну, то затрепетала при виде неземной красоты. Большие розовые цветы, сияющие изнутри мягким светом и раскачивающиеся от легкого ветерка, заполонили полянку. Полупрозрачные флуоресцентные бутоны оказались наполнены жизнью: девочка отчетливо видела, как по прожилкам течет жидкость.