Приют

Небо почти полностью заволокло серой пеленой, стало прохладно.

– Седьмой, я – Третий. Седьмой? – осведомился милиционер у рации, не сводя тяжелого взгляда с Митрича, который все так же многозначительно улыбался, – Я на шоссе № 62, в нескольких километрах от развилки в сторону Гриднева, требуется помощь.

Он выключил рацию. Ярик вдруг принял решение.

– Ну? – сказал мент.

Ярик сделал полшага назад. Рута горестно вздохнула. Первые капли дождя упали на горячий песок, пропитывая его влагой. Митрич улыбался.

Неожиданно раздался вопль Ярика. Не переставая кричать, он упал на землю. Руки и ноги его конвульсивно сжимались, рот раскрывался и закрывался в беззвучном крике, словно у раненой рыбы.

– Помогите ему, у него начался приступ! Вы что, не видите?! – испуганно вскрикнула Рута.

Милиционер на мгновение оторвал взгляд от Митрича и направил пистолет в сторону Ярика, недоверчиво взирая, как тот бьется в судорогах.

В этот момент Митрич резко выбросил вперед руки:

– Лови!

Невозмутимое, спокойное лицо милиционера изменилось, уверенность моментально исчезла, уступая место растерянности.

Лежа на земле, Ярик видел, как к нему подкатилась прозрачная пластиковая коробочка. Коробочка с симметрично расположенными отверстиями для доступа кислорода на крышке. Только крышка упала отдельно, потому что Митрич, исхитрившись открыть ее каким-то образом незаметно для мента, швырнул тому в лицо своего паука Крейсера.

Милиционер издал изумленный вопль и тут же выстрелил. Пуля вонзилась в песок в нескольких миллиметрах от лица Ярика.

Следующие события произошли буквально за считаные секунды. Выронив рацию, мент судорожно пытался стряхнуть паука на землю. Когда это ему удалось, Митрич бросился на него, и они покатились по земле.

Ярик быстро вскочил на ноги, поморщившись от боли в боку. Его первой мыслью было броситься к дерущимся. Его мозг неосознанно зафиксировал одну деталь – милиционер продолжал сжимать в руке пистолет. Он не выронил его, когда Митрич кинул ему в лицо Крейсера, не выронил, когда Митрич прыгнул на него. Это говорило об одном – перед ними не новичок.

«Впрочем, – подумал Ярик, лихорадочно выискивая брошенный Митричем пистолет, – профессионал не попался бы на такой трюк…»

…Митрич извивался, как уж, и ругался, изо всех сил стараясь выхватить у милиционера пистолет. Силы было явно не равны. Они прокатились несколько метров, мент быстро пришел в себя. Приподнявшись, он без особого труда оттолкнул тело Митрича и нанес ему короткий удар локтем. Ярик все же нашел пистолет и теперь, взяв его обеими руками, подошел к дерущимся.

«Я не буду ни в кого стрелять, упаси Боже, я ни в коем случае не выстрелю из этой „пушки“», – твердил себе он, снимая пистолет с предохранителя. Руки его предательски дрожали. Все и так зашло слишком далеко. Они с Митричем просто свяжут этого мента, и все дела.

Яростно завывая, Митрич все еще пытался дотянуться до пистолета патрульного. Тому наконец удалось подняться на колени, он тяжело дышал, форменная одежда на боку была разорвана и перепачкана грязью. Следующий удар мента угодил Митричу в солнечное сплетение, лишив его на некоторое время способности дышать. Милиционер поднял пистолет и, сплюнув грязь, приставил дуло к голове Митрича.

– Опусти «пушку», – донесся до него голос. Милиционер поднял глаза и увидел «глухонемого». В его руках был пистолет, ствол которого был направлен прямо в него.

– Слушай сюда. – Мент навел пистолет на Ярика. – Ребята, вы и так наломали кучу дров. Убери, или я убью тебя прямо сейчас.

Краем глаза Ярик видел, как Митрич отполз в сторону и теперь медленно поднимался на ноги. Его шатало, глаза были выпучены, как у раздавленной лягушки, изо рта струилась кровь.

В следующее мгновение воздух разорвал выстрел. Ярик выронил пистолет, кисть обожгло жгучим пламенем. Расширенными от страха и нарастающей боли глазами он смотрел на расплывающееся пятно крови на рубашке чуть ниже локтя, которое быстро увеличивалось.

– Отойди к машине. Руки за голову, – произнес мент.

Из его пистолета все еще струился дым. Милиционер вытер свободной рукой лоб, оставив на нем грязную полосу, которая быстро смылась потоками усилившегося дождя. Он совсем забыл про Митрича, который тем временем бесшумно возник сзади. В его руке что-то блеснуло.

Рута все это время неподвижно стояла у «пятерки». Мокрые волосы налипли на лбу, делая ее совсем юной и беззащитной. Она что-то говорила, беззвучно шевеля губами, и с ужасом смотрела на происходящее.

Митрич взмахнул бритвой. Крик мента, теперь уже полный боли, слился со звуком выстрела. Пуля вдребезги разнесла заднее боковое стекло на «пятерке». Милиционер опустился на колени, как-то неуклюже свесив голову. Из широкой раны на шее полилась кровь, и он неуклюже пытался зажать ее руками. Митрич, издав торжествующий вопль, вновь взмахнул бритвой.

– Как насчет того, чтобы зачитать нам наши права? – ликующе рычал он, пританцовывая от возбуждения. – Как насчет наших чертовых, мать их ети, долбаных прав, хотел бы я вас спросить?! Вы проходили это в вашей школе милиции?