Приговор приведен в исполнение...

— Истинная правда, ваше превосходительство! Полагал сперва, что придется мне распиливать решетки, взбираться по веревке на крепостную стену. И, честно говоря, весьма сокрушался. Где мне, грешному, совершать такие подвиги с больной ноженькой! А вышло все просто удивительно! Гениально! Подошел ко мне сопливенький мальчишка, эсерик. Шепчет: «У вас свободное хождение по крепостной территории. Сегодня с восьми до девяти вечера к некоторым заключенным допускаются на свидание родственники. Возвращаться родственники будут скопом, одновременно. Их человек пятнадцать. Идите вместе с ними, затесавшись в толпу, а я буду на проходной».

Смешливый Кондратович вновь хохотнул.

— Да-с, прелестная вышла шутка. В крепости большевики до сих пор в затылках чешут. Пропал полковник Зайцев, как сквозь землю провалился!

Так вот, неспешно беседуя, пошучивая, оба дошли до дачных домиков.

— Квартирой как вас обеспечили, Иван Матвеевич? Надежная... Удобная?

— Всем и вся доволен, ваше превосходительство. Переодели, помыли, накормили. И даже браунинг презентовали — на всякий пожарный случай.

— Оч-чень рад! Теперь же есть предложение — поужинать. Всякое дело надо начинать по старинному обычаю с хлеба-соли.

— Святой обычай! Признаться, проголодался. Долгонько добирались к вам сюда, в райские кущи... ха-ха-ха!..

Собеседники посмотрели друг на друга, потерли ладошки, как бы в предвкушении вкусных яств. Они были очень похожи. Только Зайцев помоложе, лицо более топорной работы.

— Сейчас я познакомлю вас, полковник, с видными деятелями ТВО.

Они вошли в домик с небольшой пристройкой, по-видимому, кухней. В поместительной комнате на разостланных, по местному обычаю, одеялах, курпача и подушечках расположились четверо. Крайний справа выглядел типичным аборигеном: халат, белая чалма, выпирающие скулы, раскосые глаза.

— Полковник Корнилов, — представил «аборигена» генерал.

Зайцев удивленно воззрился на «туземца».

— Не удивляйтесь, — усмехнулся Корнилов, вставая с подушек. — Обыкновенная мимикрия. Несподручно нынче разгуливать в полковничьем мундире.

— Позвольте... Нет ли у вас родства с генералом Корниловым, который... Гхкм... в марте сего года под Екатеринодаром... Кхе-гкм...

— Родной брат. Он — Лавр Георгиевич, а я Петр Георгиевич. Да-с!.. Великой энергии был человек. А погиб нелепо. Один-разъединственный красный снаряд угодил в единственный дом и убил распронаединственного генерала — моего братца! Свита же его отделалась испугом! Идиотское невезение.

— Полковник Савицкий Сергей Владимирович, в прошлом начальник Ташкентской военной школы прапорщиков, — представил очередного «аборигена» генерал.

Этот «ряженый» напрасно старался. Лицо его выдавало: простецкое, рязанское, с голубенькими глазками.

Третий «туземец» в местных белых штанах с длинной мотней, в белой, с глубоким вырезом на груди, рубахе оказался тоже полковником.

— Горячо рекомендую, — представил его генерал. — Павел Павлович занимал ответственные посты, а во времена Керенского был управляющим делами генерального комиссара Туркестанского края.

Бывший полковник шлепнул голыми пятками, будто на ногах его красовались щегольские сапоги со шпорами, резко кивнул головой — он был ревностным почитателем и хранителем офицерских традиций.

— Полковник Цветков, — пояснил Кондратович, — до последнего времени был управляющим делами большевистского комиссариата внутренних дел!

Зайцев вздрогнул, отшатнулся, судорожно вцепился в браунинг. «Ряженые» и генерал расхохотались.

— Спокойно, Иван Матвеич!.. Не надо эмоций и бессмысленной стрельбы по своим. Полковник Цветков... хм... надежный борец против товарищей пролетариев!

Гость смахнул со лба бисеринки пота, шумно вздохнул.

— Фу, черт!.. Этак и до смерти напугать ничего не стоит.

— Замечание учтем, — продолжал краснобайствовать Кондратович. — Соберитесь с мужеством и познакомьтесь с подполковником Блаватским Григорием Васильевичем. В былые времена — старший адъютант штаба Туркестанского военного округа. Теперь же он ведает вооружением в Военном комиссариате совдеповской Туркреспублики... Ха-ха-ха!..

— Вы, я вижу, времени не теряли, — тоже смеясь, заметил Зайцев.

— Стараемся. А теперь, господа, прошу на свежий воздух. Пожалуйте закусить, что бог послал в честь дорогого гостя. Единственная просьба — разговаривать вполголоса. Так... на всякий случай.

«Бог послал» в честь нового члена руководящего ядра ТВО изумительный люля-кебаб и тандыр-кебаб, куриную шурпу, острые, терпкие восточные салаты и даже зернистую икорку. Из питейного — кахетинское, шато-икем, различные марки французского коньяка...

Когда совсем стемнело, Туляган принес и поставил между тарелок большую керосиновую лампу с искусно расписанной фарфоровой колбой и зеленым абажуром. Над виноградниками, над хаузом витали крохотными упырями летучие мыши.

Насытившись, вместо кофе принялись по местному обычаю за зеленый чай.

Кондратович начал сообщение: