Приговор приведен в исполнение...

Эмир Сейид Алимхан, после некоторого раздумья, выдал сообщников Осипова, но не как преступников, а как якобы... дезертиров «дружественной эмиратству Красной Армии». Что касается Осипова, то эмир, выполняя настоятельную просьбу английской разведки, заявил Аксельроду о том, что пребывавший некоторое время в его эмирате «полковник» Осипов... бесследно исчез, видимо, боясь ответственности. В действительности же кровавого палача и ренегата Сейид Алимхан тайно переправил за кордон.

Горько, обидно, но что поделаешь? Негодяй ушел. И все же я верю: постигнет суровая кара и Осипова.

Я уже писал о том, что басмачество хиреет. Многие шайки сдаются на милость новой власти, хотя отдельные банды еще свирепствуют. Что особенно отрадно — против басмачей выступают коренные жители Узбекистана. Упомянув чуть ранее о капитуляции Мадамин-бека, хочу сейчас оставить об этом для истории некоторые красноречивые детали.

Двадцативосьмилетний Мадамин-бек (Мухаммед Амин-бек Ахматбеков), осознав безвыходность своего положения, решил сдаться на милость победителей, тем более, что ему и его «армии» была обещана амнистия.

По рассказам очевидцев и сообщениям прессы, позволю себе нарисовать сейчас картину последних дней «армии» Мадамина.

Близилась весна двадцатого года. Мадамин-бек, главарь «Мусульманской армии», в раздумье сидит на белой кошме, облаченный в английский френч. Невеселые думы грызут его мозг. Его загнали красные аскеры как шакала. Холодно, мозгло, хотя и чувствуется приближение весны. Кишлак Кара-тепе. Подалее, в долине, Наманган, куда уже «великому беку» не пробиться. Армия его тает. Сдались красным командующий «Крестьянской армией» эсер Монстров, один из опытнейших военачальников полковник Сулейман Кучуков, «военный министр» генерал Муханов, непобедимый палван, великан Мулла-Умар Незаметдинов!.. Конец... Всему конец!

Мадамин-бек встал, прошелся по дорогому гератскому ковру. Взгляд его остановился на зеленом «священном» знамени газавата, с вышитыми серебром звездой и полумесяцем. Это знамя было преподнесено ему по рекомендации самого Бейли как символ нерушимой совместной борьбы против большевиков. Потоки крови пролились под этим знаменем. И все зря!.. Теперь приходится вести переговоры с большевиками о капитуляции.

Мадамин вновь сел на ковер, принял важный вид. Хлопнул в ладоши. В комнату вбежал прапорщик Фарынский, начальник его личной охраны, командир «Волчьей сотни».

— Начальника штаба ко мне.

Через некоторое время вошел... полковник Корнилов. Он обрюзг, опух от пьянства. Глаза красные, больные.

— Надо встретить делегацию большевиков.

Корнилов вздрогнул.

— Все же решили вести переговоры?

— Вам это не по душе? — усмехнулся Мадамин.

— Еще бы! Ведь я, как один из руководителей ТВО, помилованию не подлежу... Может, еще повоюем, а?..

— Все в руках аллаха, полковник. Предупредите всех, чтобы ни единый волос не упал с головы парламентеров. На вашу ответственность. Иначе расстанетесь со своей собственной головой!

Корнилов понурился. Ответил со вздохом:

— А у меня, как в хохлацкой поговорке: «Чи рак, чи рыба — дурак Кандыба. Чи рыба, чи рак — все Кандыба дурак!».

Мадамин расхохотался.

— Идите. Выполняйте!

Мадамин скинул английский френч с погонами полковника[33], облачился в расшитый золотом халат. Никакого оружия. Так, на всякий случай, маузер под мышку. На переговорах следует выглядеть мирно.

Наконец появились парламентеры. Мадамин задохнулся от удивления. Он ожидал русских, а перед ним стояли бывший минг-баши Аксу-Шахандской волости Наманганского уезда мулла Абдукаххар и престарелый ишан Балыкчи — Ходжимат!

Мулла Абдукаххар, одаренный, незаурядный человек, окончил в свое время русско-туземную школу, затем стал учеником известного ориенталиста Карева. Мулла Абдукаххар превосходно владел русским языком, неоднократно бывал в Петербурге, совершенствуясь в науках. Внешне он выглядел абсолютно «по-восточному». Но в нем как бы произошел духовный сплав мудрого, медлительного Востока с устремлениями современного Запада. С первых же дней мулла Абдукаххар принял сторону Советской власти, видя в ней единственную возможность обновления задавленного нищетой и бесправием своего народа.

Другие два члена группы парламентеров, как выяснилось, были представителями дехканского союза «Кошчи», еще двое — торговцы, представляющие интересы негоциантов, пострадавших от действий «Мусульманской армии».

И Мадамину стало страшно. Он, правда, не сразу принял условия капитуляции. Но все же вскоре в кишлаке Гарбуа произошла встреча представителей 2-й Туркестанской стрелковой дивизии с Мадамин-беком, а затем в Старом Маргилане командующий Ферганским фронтом завершил с ними переговоры. В тот же день, 6 марта 1920 года, в Скобелеве был подписан официальный договор, по которому Мухаммед Амин-бек Ахматбеков торжественно признал Советскую власть и обязался впредь защищать ее.

Полковник Корнилов бежал, некоторое время скрывался в Ташкенте. Однако чекисты и работники угрозыска совместными усилиями обнаружили лютого врага. Он был схвачен, осужден и получил по заслугам.