Приговор приведен в исполнение...

«После того, как некоторое время назад было ликвидировано три шайки фальшивомонетчиков... уголовный розыск отличился вновь по такому же делу.

На этот раз сенсация превзошла все. Раскрыта целая фабрика, производившая массовое изготовление фальшивых денег. Не менее поражает состав этой преступной шайки... В данном случае мы имеем дело с представителями враждебно-классового элемента. Кто раньше в Ташкенте не знал владельца щеточной фабрики по улице Махрамской, 11, — Мельникова Ивана Васильевича? Кто в недавнем прошлом не проходил мимо его двух магазинов по ул. Романовской?..

Так вот, теперь этот капиталист выступил в новой роли... стал изготавливать фальшивые деньги... Агенты уголовного розыска произвели до 60 арестов и еще больше обысков у пособников и сбытчиков... По предварительному подсчету, шайкой было изготовлено и сбыто свыше 100 млн. рублей фальшивых денег... В ходе многочисленных обысков обнаружено значительное количество оружия, боеприпасов...»

Как видите, предполагаемые читатели моих скромных записей, шайка Мельникова — это шайка экономических контрреволюционеров, запасшаяся также и оружием.

Верховный революционный трибунал Туркреспублики (кстати сказать, одним из членов трибунала была Эльза Цируль, жена Фрица Яновича) сурово, но справедливо карал злобных и непримиримых врагов Советской власти. Как говорили древние римляне: «Дура лекс — сед лекс!» — «Суров закон, но — закон!»

Помню, каких только жутких слухов не распускали скрытые враги революции и болтуны-обыватели! Дескать, теперь всех, даже случайных участников мятежа, большевики будут расстреливать и даже... четвертовать!.. И как это часто бывает, распространители вздорных, провокационных слухов в конце концов сами уверовали в свои измышления. Характерный случай произошел в марте 20-го года, когда, наконец, командующему Ферганским фронтом Веревкину-Рохальскому сдался Мадамин-бек, а его так называемое «правительство» — полковник Корнилов, генерал Алексеев, незадачливый глава ташкентской милиции времен Керенского — Арсеньев, в также «министр» внутренних дел и юстиции Ненсберг — было арестовано.

Лысый толстяк, бывший присяжный поверенный Ненсберг, дрожа, как овечий хвост, угодливо улыбаясь, давал показания. В заплывших жиром глазках его мельтешил ужас. Он с готовностью сообщил, что после провала ТВО глава этой контрреволюционной организации генерал Кондратович бежал к басмачам. А вот недавно бесследно исчез.

— Мне стало известно, — утробным шепотом сообщил Ненсберг, — что его отравили... или задушили. Нашим бывшим зарубежным благодетелям такие свидетели, как генерал Кондратович, опасны. Он для них стал, как говорят дипломаты, «персона нон грата» — нежелательное лицо. Слишком много знал. Похоронили генерала где-то здесь, в Скобелеве. Тайно!

Комфронтом, присутствовавший при допросе, заметил:

— Типичный английский вариант. Респектабельное исчезновение.

— Да-да... — торопливо закивал лысой головой Ненсберг. — Но вы, надеюсь, не поставите меня к стенке?.. Я же чистосердечно...

— Вас будут судить, господин Ненсберг. Если за вами не водится кровавых злодеяний, то, думается, и без стенки обойдется.

— Не может быть! — чуть ли не взвизгнул от восторга толстяк, утирая пухлой ладошкой пот с лица. — Вы это серьезно?.. Но ведь... Чекисты четвертовали генерала Муханова!

Тут все присутствующие разразились гомерическим хохотом. Это надо же! В полной растерянности Ненсберг побагровел, потом смущенно захихикал. Он был одним из тех, кто усердно распространял слухи о зверствах большевиков, комиссаров, чекистов. И под конец сам уверовал в свои вздорные измышления.

А ведь он не мог не знать о зверствах тех, кому он служил в качестве бутафорского «министра». В сентябре 1922 года мне довелось присутствовать на заседании Полевой выездной сессии военного трибунала Туркестанского фронта в городе Ош. Судили кровавое чудовище, изверга Муэтдина-бека с его ближайшими подручными, палачами. Даже такой стойкий коммунист, как председатель военного трибунала Туркфронта Петр Алексеевич Камерон, подчас, слушая свидетелей, едва сдерживал слезы.