Приглашение в ад

Вадим оторопело смотрел. Больше звонков не было, но и тех, что были, хватило с избытком. Сердце стучало, как барабан, ладони вспотели. Он медленно выпрямился. Проще было списать все на помрачение рассудка, на слуховую галлюцинацию, но Вадим не стал прибегать к простому. В этот звонок — не чей-нибудь, а СВОЙ, он поверил сразу и безоговорочно. И только теперь он понял, что сегодняшние сны тоже были вещими. Зачем-то он должен был их увидеть, и это тоже представлялось загадкой, которую Дымову предлагалось разгадать…

* * *

Переворот произошел буднично, практически без сопротивления. Горстка охраны выслушала краткую речь Пульхена и в готовности закивала головенками. Они не схватились за оружие и не пришли в восторг, хотя некоторое оживление на их лицах все-таки отразилось. Кое-кто даже просиял. К полковнику относились куда более лояльно, нежели к чиновничьему племени. А пока шел разговор с военными, большая часть тех же чиновников, узнав о готовящемся «свержении», решила проявить мудрую инициативу и благоразумно покинула здание мэрии. От греха подальше и поелику было еще возможно. Уносили ноги и остатки самодостоинства. Впрочем, сам мэр расторопности не проявил. Более того — встретив оппозиционеров в своем кабинете, показался им даже несколько возмущенным. То есть, может быть, и не возмущенным, но уж во всяком случае — раздосадованным. Было очевидно, что очень ему не хочется расставаться со своим постом. Высокий чин успел ему полюбиться, — эти же люди не собирались ни объяснять, ни уговаривать, — просто протянули бланк с протоколом чрезвычайного совещания и попросили подписать. Подобру-поздорову и как бы даже добровольно.

— Не тяните резину, — предупредил Вадим. — Через несколько минут у нас запланировано первое организационное собрание.

— Можно было бы и как-нибудь поделикатнее, ммм…

— Ничего, не Николай Второй. Переживешь, — Пульхен раздраженно прикусил губу. Мэра он недолюбливал по множеству причин. Оно и понятно, — тот, кто служит под чужим началом, лучше других знает достоинства и недостатки начальства.

— Кстати, посидите пока в приемной, — добавил Вадим. — Панча, вызови караул и поскучай с ним, ага?

— Это еще зачем? — мэр, крупноголовый рыхлый мужчина, съежился и побледнел. — Вы сказали, я все понял. Зачем нам охрана?

— Охрана — чтобы охранять, — объяснил Вадим. — От возможных, так сказать, посягательств.

Оглядев обстановку кабинета, он удовлетворенно кивнул:

— Годится. Пожалуй, можно звать остальных. Узнай-ка, Панча, насчет секретарей. Пусть организуют чаю да побольше.

— Есть печенье, пирожные… — засуетился мэр. — У нас ведь здесь своя пекарня. Все как положено.

— Ну, раз положено, значит, положено, — Вадим подмигнул бледному и растерянному Ганисяну. — Каково?… Давно твои голодранцы не баловались пирожным с печеньем?

— Давненько.

— И правильно! Потому что — неположено! — Вадим фыркнул. — Слово-то какое, прости Господи!..

* * *

— И что ты предлагаешь? — Сергей Клочковский сидел за столом, рассеянно пощипывая себя за мочку уха.

— Предлагаю делать то, ради чего мы сюда пришли. — Вадим взглядом обвел собравшихся. — Мадонне поручается контроль за проституцией и наркоманами, Поль берет на себя охрану всех первостепенных объектов, как то — институт Воздвиженова, музей с детьми, пекарни и склады.

— Склады я бы ему не поручал, — ворчливо возразил Пульхен.

— Это еще почему? — возмутился Поль. Но тут же с неожиданным покорством согласился: — А в общем, согласен. Мою братву к таким объектам лучше не подпускать.

— Прекрасно! — Вадим продолжил: — Ты занимаешь место мэра, Пульхен — кресло министра обороны.

— А портфели нам выдадут? — пошутил Поль.

— Обойдемся как-нибудь без портфелей. И тебе, кстати, кроме всего перечисленного неплохо бы заняться транспортом. Собирай все мало-мальски движущееся плюс, само собой, озаботься горючкой. Есть в городе еще запасы. Уверен, что есть! Возьми списки бывших чиновников, тряхни за ворот, если понадобится.

— Но без эксцессов! — твердо вставил Клочковский.

— Ясен пень! Какие тут могут быть разговоры. — Поль развел руками. Он придуривался, но это было лучше, чем иные его маски. Во всяком случае Вадим был доволен уже тем, что Пульхен с Полем впряглись в единую упряжку.

— Ты, Сергей, свои задачи знаешь лучше меня. Командуй, организовывай во славу родины и поколений. Добавлю только, что первоосновной задачей для нас по-прежнему остается Бункер. Причины я уже имел честь изложить. Артура ты помнишь, а, стало быть, знаешь, что ему можно доверять на все сто.

Клочковский нахмурился.

— И все равно такая постановка задачи мне не нравится. Штурмовать Бункер!.. Ничего себе, задачка!

— Не получится ли у нас так, — подхватил Пульхен, — что атака только ускорит развязку? Подружимся мы, скажем, с Китом, нанесем артудар, а в ответ прилетит та самая крылатая, о которой ты тут упоминал.

Все взоры обратились к сидящему несколько особняком Артуру.

— Ну? Что скажешь, солдат?

Кашлянув в кулак, Артур глухо заговорил:

— Об этом мы тоже думали. К сожалению, риск есть.

— Но если ты за штурм, стало быть, знаешь какую-то прореху в их обороне?