Причуды любви

— Я считаю, что отношения двух любящих людей — это святыня, которой никто не должен касаться.

— А как долго продолжались эти встречи?

— Это уж они сами решали, в зависимости от того, каким временем он располагал.

— Да нет, я имею в виду, сколько лет они там встречались?

— До двадцать пятого июля сорок третьего года.

— Как вы думаете, Муссолини говорил с ней о политике, о своих планах?

— По-моему, если мужчина любит женщину, то и в радостные, и в горестные минуты он именно ей открывает душу, ищет поддержки, утешения. По-человечески это понятно, не так ли?

— Верно, что Муссолини выделил ей большую сумму денег для раздачи беднякам?

— Муссолини никому и ничего не выделял. Он вообще не распоряжался финансами, и через наши руки никаких денег не проходило. Была создана специальная канцелярия, куда направлялись письма от нуждающихся в помощи, лечении, жилье.

— И Клара получала много таких писем?

— Да, до двух-трех тысяч в день, и она, как умела, старалась, чтобы им оказали помощь.

— Иными словами, о ее близости с дуче знали многие?

— Да, что поделаешь?

— Между ними было тридцать лет разницы. Это как-то сказывалось?

— Ни в коей мере.

— Правда, что Клара ждала ребенка?

— Да. Но я бы не хотела об этом говорить, это тоже касается только их двоих.

— Но вы хотя бы в курсе, как воспринял это Муссолини? Обрадовался?

— Я думаю, если мужчина любит, то ребенок от любимой женщины для него всегда огромная радость.

— Письма Клары свидетельствуют о том, что она была натурой романтической, очень эмоциональной и таковой осталась до самой смерти.

— Особенно это видно из последнего письма. Вот что она пишет: «Дорогая моя малышка, не стану давать тебе слишком много наставлений, ты в них не нуждаешься. Ты сильная, смелая, решительная, умеешь взглянуть жизни в лицо, у тебя есть то, чего недостает мне: хладнокровие в принятии решений и способность действовать на трезвую голову. Не будь чересчур доверчива, но и не ссорься с людьми понапрасну. Старайся по возможности не подставлять себя под удар, верь в свою счастливую звезду, но будь осторожна: чем больше улыбок, тем больше лжи. Будь терпелива, выдержанна, предусмотрительна. Прежде чем решиться на что-то, хорошенько все взвесь. Ты по характеру немногословна, это хорошо: чем меньше будешь говорить, тем лучше. Совсем скоро ты окажешься в центре всеобщего внимания, с твоей помощью кое-кто будет пытаться написать новые страницы нашей и без того драматичной истории. Как только почувствуешь опасность — уезжай без промедления. Жизнь дороже неверной славы. Ты молода, у тебя еще все впереди. Помни: хоть ты и сильная, но все же очень хрупкая, поэтому не надрывайся и не слишком переживай за нас… Я сделаю все, чтобы спасти нас, и спасу, вот увидишь. Господь не оставит меня. А пока повинуюсь судьбе, неотделимой от его судьбы. Я никогда его не покину, что бы ни случилось. Ни малейшей трусостью не разрушу свою высокую преданность и буду ему опорой во всем. Если я не смогу этого сделать, добейся ты, чтобы все узнали правду обо мне, и о нем, и о нашей божественной любви. Да, настолько божественной и вечной, что ни время, ни сама жизнь над нею не властны».

— Чиано в своих дневниках обвиняет семью Петаччи в интригах и спекуляциях, но впечатление такое, что выгоду из любви Клары к Муссолини извлек только ваш брат Марчелло.

— Ну конечно, всем нужен козел отпущения, а облить человека грязью легче легкого, тем более если его уже нет в живых.

— Как умер ваш брат?

— Его расстреляли вместе со всеми.

— Это я знаю. Но почему он оказался с ними?

— Он не хотел оставлять сестру в беде. Надеялся спасти ее.

— В чем, по-вашему, главная ошибка Муссолини?

— В его чрезмерной доброте.

— Так что же такое эта Клара Петаччи?

— Женщина, прежде всего женщина, и я не знаю, что еще к этому добавить.

— Каким вам запомнился день двадцать пятого июля и где вы тогда находились?

— Это был трагический день для моей семьи. Я только вернулась в Рим из Аренцано, где жила с мужем. Рим бомбили, и я очень волновалась за своих близких. Мы собрались все вместе, но нас предупредили, что Муссолини арестовали и нам надо бежать из Рима.

— И что вы предприняли?

— Ничего. Нас почти сразу схватили. Сначала держали под домашним арестом, а позже перевезли в Новару.

— Как с вами обращались в тюрьме?

— Довольно-таки гнусно. Всячески оскорбляли. Но ничего удивительного: люди всегда сперва кричат «осанна», а потом «распни его».

— Вы находились в одной камере с Клареттой?

— Да, с ней и с мамой… А беднягу отца посадили в одиночку.

— Как вы проводили время?

— В молитвах. Сестра дала девятидневный обет Мадонне Помпейской. Клара была глубоко верующей. И вот на двенадцатый день произошло чудо. Освободили Муссолини и всех нас.

— Об освобождении Муссолини все узнали еще в тюрьме?